Заговор невест
Шрифт:
– Им придется лучше выполнять свою работу, если вы надеетесь пройти в нижнюю палату парламента.
Он остановился и теперь уже откровенно смеялся над ней.
– Как вы об этом узнали?
– Вам наверняка известно, что весь Дублин только об этом и говорит. Тем не менее, если это неправда, буду счастлива вас выслушать. Мой оператор сейчас на ленче, но я могу немедленно его вызвать.
– Хорошая попытка, мисс О’Коннел, но это уже было бы интервью. А мой ответ остается отрицательным.
– Почему?
– Потому что я у себя дома. Я приехал сюда, кстати,
Она проигнорировала насмешку.
– Именно поэтому я здесь. Для большинства людей вы всего лишь бизнесмен и плейбой, но в какой-то степени еще и народный герой. Почти миф. Но я подозреваю, что есть и другая сторона, и мне бы хотелось ее показать. – Тара подумала, не скрестить ли пальцы, поскольку она так вольно обошлась с истиной. – И конечно, если вы действительно намереваетесь баллотироваться в парламент, – продолжила она, – вам необходимо позволить народу рассмотреть вас поближе, не в связи с бизнесом и всеми этими женщинами. Показать вас деревенским парнем, который приехал домой навестить свою старую бабушку.
– Если я намереваюсь баллотироваться. – Он скрестил руки на груди, вся его поза выражала упрямство.
Тара пожала плечами.
– Я все равно собираюсь сделать о вас репортаж, мистер Ханрахан. Это будет хорошая, крепкая, правдивая передача. Но она была бы более полной, если бы вы согласились на интервью. Я остановилась в гостинице – это на тот случай, если вы передумаете насчет пальмы в кадке.
Она направилась к гостинице и все же скрестила пальцы, но на этот раз – на удачу. Она чувствовала на себе его взгляд и изо всех сил старалась не вилять бедрами. Это навело бы его на мысль, что она попросту пытается соблазнить его. Конечно, при его репутации это могло бы сработать.
– Хорошая попытка! – крикнул он ей вслед. Она остановилась и обернулась.
– Это сарказм, мистер Ханрахан?
– Я не хотел, чтобы это так прозвучало. Если вам когда-нибудь надоест делать телерепортажи, можете подумать насчет перехода в сферу продаж. Вы хорошо умеете ездить верхом?
Что он задумал? Она осторожно ответила:
– Довольно прилично.
– У вас с собой есть подходящая одежда?
– Я могу найти. – Выпросит или одолжит, если придется.
– Тогда поехали со мной кататься верхом сегодня после полудня, и мы поговорим.
– Мой оператор боится лошадей.
– На него приглашение не распространяется. – Он покачал головой. – Не упускайте свою удачу, мисс О’Коннел. Вам всего лишь удалось убедить меня в том, что эту идею стоит обдумать. Теперь я даю вам шанс меня убедить – наедине, – стоит ли это делать и поручить ли это именно вам. Я не стану обещать вам интервью, но мы можем обсудить это во время прогулки.
Очевидно, эта прогулка станет частью теста. Она улыбнулась. Тесты ей всегда удавались.
– Вполне справедливо.
– Тогда в три ровно. Возле моей конюшни.
Она кивнула, он тоже, и они разошлись в разные стороны.
Несмотря на это, у Тары не возникло ощущения близкой победы. Все получилось слишком
Он не отрицал, что собирается баллотироваться в парламент.
Она достала из пакета яблоко, потерла его о рукав и надкусила, размышляя о головоломке по имени Брайен Ханрахан. Противный вкус заставил ее выплюнуть откушенный кусок.
Тара посмотрела на яблоко. Такое идеально красивое и сладкое на вид снаружи, оно имело гнилую сердцевину.
Интересно, подумала она, не в этом ли решение головоломки?
Сидя в пабе за чашкой крепкого кофе и фирменным сандвичем Мэри Доннели, Брайен никак не мог понять, почему он так поступил.
Тара О’Коннел вызывала раздражение. Она была любопытна. Она была репортером, а видит Бог, он ненавидел репортеров. Он подозревал, что ее обещания сделать честную и объективную передачу – сплошное вранье.
И все же он пригласил ее в свою конюшню и в свой дом – и как раз тогда, когда бабушка так настаивает, чтобы он женился и завел детей.
Он поступил как лунатик, вот в чем дело.
Он бы свалил вину на полную луну, если бы это не произошло среди бела дня. Значит, все дело в ее волосах.
В них – или в том, что она первой из репортеров прямо спросила у него, намеревается ли он баллотироваться в парламент. Несмотря на ее утверждение, что слухи об этом носятся по всему Дублину, ей, должно быть, пришлось напрячь свой слух: он начал обдумывать такую возможность всего месяц или два назад.
Начисто все отрицать – с Тарой О’Коннел это не пройдет. Она просто вставит эту информацию в свою чертову передачу, а он будет выглядеть трусливым болваном, если объявит потом о своих намерениях. Но если он признает, что обдумывает подобный шаг, а потом передумает, то будет выглядеть еще глупее. Тогда она сможет припереть его к стенке.
Сверх того, у него возникло ощущение, что она не слишком интересуется его политическими амбициями. Он видел ее репортажи, и в них было мало политического анализа, в основном пустая болтовня и шум по поводу защиты интересов низших слоев. Она превращалась в бульдога, когда хотела получить ответы на свои вопросы – особенно если эти вопросы ставили человека в неловкое положение. Не одна карьера рухнула под напором тарана по имени Тара Брид О’Коннел.
Так что же заставило его подпустить ее к себе? И почему она шныряет по Килбули, если всем известно, что он в Дублине, и он даже сам не знал, что поедет домой, пока не позвонил Линч?
Или она следовала за ним из города и каким-то образом подстроила эту встречу?
Несколько вопросов, заданных Мэри Доннели, прояснили ситуацию и подтвердили то, что он уже заподозрил: она пробыла здесь уже два или три дня.
Итак, что мы имеем? Он последовал за Тарой в магазин по собственной воле и пригласил ее покататься с ним – тоже по собственной воле, по прихоти, рожденной желанием выяснить, действительно ли ее волосы того же оттенка, что и шкура его коня. Идиотизм! Если он сделал глупость, то благодарить должен лишь самого себя. Теперь ему также самому придется найти выход.