Заговор невест

Хендрикс Лиза

– Где она? – спросила Тара, оглядываясь в поисках корзинки для рыбы.

– Не она, а они, к твоему сведению. Две находятся вот здесь, – сказал он, похлопав себя по животу. – Остальные в холодильнике у Дигана, ожидают подходящего момента. Я слышал, что пропустил небольшое развлечение в пабе «Нос епископа». Жаль, что мы не сняли его на пленку.

– Кто тебе сказал, что не сняли?

Она подцепила пальцем куртку и стянула ее.

– Прячешь от врагов? – хмыкнул Финн.

– Я боялась, что пришел Рори. – «Или Брайен». Она перемотала

пленку и включила воспроизведение. – Посмотри, что я делала, пока ты терроризировал форель.

– Ты хочешь сказать, что взяла мою камеру?

– Она не твоя, а телекомпании.

– Ты не уполномочена играть с ней. Представители профсоюза утверждают, что вы, репортеры, некомпетентны в этом деле.

– Они ошибаются.

– Я в этом не уверен, – заявил Финн, глядя на экран. – Ужасно темно.

– Погоди минуту. Мне пришлось на ходу соображать, как управляться с этой штукой.

– Она трясется.

– Я хохотала. Просто сотри, ладно?

Пленка стала светлее, и Финн перестал критиковать и тоже начал смеяться.

– Отлично! – восхитился он, вытирая глаза, когда изображение прервалось. – Ты компетентна! Чего не могу сказать об этом бедном дурачке.

Они еще два раза посмотрели пленку: один раз – чтобы снова посмеяться, а второй – потому что Финн не мог устоять перед искушением показать ей, где она напортачила.

– Мне лучше убраться отсюда, пока люди не начали думать, что мы с тобой крутим роман за спиной у моей несуществующей жены, – проговорил он, закончив критику ее операторского мастерства. – Отнести видеомагнитофон назад в фургон?

– Я сама отнесу позже. Мне хочется еще раз посмотреть запись в Крук-Миле.

– Сопротивляешься очевидному, а?

– У меня еще даже не было времени подумать над этим, – возразила она, защищаясь. – Помешал устроенный Рори пожар.

– Насколько я понимаю, мы не потащимся в Данлоу или Траллок?

– Пока, во всяком случае, нет.

– Хорошо. Река у них здесь очень приятная. С прекрасной, упитанной коричневой форелью.

– Предполагается, что это я в отпуске, а не ты, Губитель Рыб. Ты будешь снимать холостяков, а завтра снова будет дамский вечер.

– Тогда я лучше пойду, – усмехнулся он. – Я хочу быть в форме, когда предстану перед членами «Суда». Спокойной ночи.

– И тебе тоже.

Тара закрыла за ним дверь, потом чуть приоткрыла окно, чтобы выветрить запах рыбы и мокрой шерсти. Пленки о Брайене лежали рядом на туалетном столике, с аккуратными надписями, сделанными почерком Финна. Она нашла последнюю, где была заснята их прогулка по Крук-Милу, вставила ее в магнитофон и присела на край кровати, готовясь найти дыры в рассуждениях Брайена.

Час спустя она решила: проблема в том, что в его рассуждениях нет дыр, по крайней мере она не смогла найти ни одной. Она снова прокрутила пленку в поисках чего-то, что она могла забыть, но ничего не обнаружила, кроме нескольких собственных зияющих дыр.

Она взялась за передачу,

имея обо всем собственное, непоколебимое мнение. У нее имелись на это основания: она беседовала с двадцатью жителями в семи из двадцати бывших деревень. Ни один не радовался тому, что произошло с его деревней. Но правильно ли она ставила вопросы? А главное, не разыскивала ли она специально именно тех людей, которые говорили то, что она хотела услышать?

Будь он проклят! За пять лет работы на РТИ она ни разу так не сомневалась в своем репортерском умении, как сейчас. На данном этапе ей оставалось лишь надеяться, что завтра она сделает несколько звонков по телефону и все выяснит. Она выключила видеомагнитофон и пошла умываться.

Груди. Губы. Кружева. След теплого масла на гладкой коже. Аромат женщины, влажной от секса.

Брайен проснулся в темноте в пустой постели, с отяжелевшим от желания телом.

– Будь все проклято!

Он поднял голову. Часы показывали полпятого утра. Он вел эту битву всю ночь, а когда уснул, ему приснилась Тара, и он проснулся, почувствовав эрекцию. Это уже в третий раз. Чресла его ныли.

Он снова повалился на постель и подумал, не заняться ли этим в одиночку, но потом отверг эту идею как совершенно неудовлетворительную. Нет. Он уже принял решение.

В этом заключалась половина проблемы. Он принял решение, и теперь его тело стремилось опередить события.

Бесполезно пытаться снова уснуть. Он отбросил одеяло, подошел к окну и распахнул его настежь. Холодный воздух овеял его обнаженное тело, принеся временное облегчение.

Когда он стоял здесь пару часов назад, дождь еще шел. Теперь он прекратился, ночь начала светлеть, и первые птицы зачирикали в лесу. Сквозь деревья он видел далекий свет голой лампочки над входом в конюшню. Вдалеке журчала река, переливаясь через крохотную плотину на краю его владений.

Вот что ему надо.

Он натянул джинсы и свитер, нашел сапоги и выскользнул в тихий холл. Через несколько минут он уже скакал к реке верхом на неоседланном Бриге.

– Ваш чай, мадам. И «Таймс».

– Доброе утро, Линч. – Эйлис взяла газету и положила ее рядом с тарелкой. Она уже не читала газеты по-настоящему – новости были такими мрачными, – но приносить свежий номер входило в утренние обязанности Линча, и ей очень не хотелось огорчать его. – Ты сегодня еще не видел моего внука?

Он положил второй экземпляр «Таймс» рядом с тарелкой Брайена.

– Его не было в спальне, когда я постучал. Найти его для вас?

– Спасибо, не надо. Я подожду, пока он появится. – Она бросила в чай два кусочка сахара. – Между прочим, он тебя не донимал насчет того телефонного звонка?

– Ни чуточки, бабушка, – произнес Брайен, входя в комнату. – Ведь это не его вина, что ты старая заговорщица.

– Выбирай выражения, мальчик, – ответила Эйлис с улыбкой и подставила ему щеку для поцелуя. Обычный утренний ритуал был соблюден.