Заговор носферату
Шрифт:
Хвосты двух плетеных змей, подсеченные в воздухе, вдруг утратили смертоносную целеустремленность. Дернулись и отлетели в сторону, обрубленные почти на половину своей длинны. Осознав это, Ирвин Коу заклокотал сожженным горлом с такой яростью, как будто я отхватил ему руки по локоть. Изумленный потерей любимцев и победой, вдруг выпорхнувшей из рук, он чуть замешкался — и клинок шпаги въехал ему под ребра.
Увы, рассеченная почти до кости рука быстро теряла цепкость и силу. Их недостало, чтобы повернуть клинок в ране, рвануть одновременно на себя и вверх, распарывая внутренности, а без этого, одной дыркой в брюхе,
Два Кнута выпустил обрубки бичей из рук и, сипя, вцепился мне в шею. Будь мои лапы в норме, я разжал бы эту хватку в считанные мгновения, но сейчас окровавленные, непослушные пальцы лишь бессильно скользнули по запястьям нежитя.
Порядком прореженная пасть потрошителя распахнулась для укуса, и я, не имея другой возможности, шарахнул по ней головой, нещадно раздирая лоб об остатки частокола клыков. С омерзительным хрустом еще несколько зубов выломались из десен. Я ударил еще раз, чувствуя, как едкая Древняя Кровь заливает глаза.
Ошеломленный потерей своего вампирского достоинства, Ликвидатор ослабил хватку.
На этом все и закончилось. Последним нечеловеческим усилием заставляя пальцы левой руки повиноваться, я рванул ворот одежды Коу и припал к обнажившейся груди, вонзая зубы в мертвую плоть, точно хищный зверь.
Челюстям человека и даже Выродка далеко до вампирских. Особенно, если вампир относится к так называемым «потрошителям». И все же при сильном желании, лютой ненависти и должном везении, даже их вполне достаточно, чтобы погрузиться на каких-то полдюйма в ткани человеческого тела, к тому же давно уже мертвого.
А глубже Скрижали и не вживляют.
Когда я стиснул челюсти на одной из серебряных скоб, чувствуя, как зубы крошатся о металл, Коу замер. До него разом дошло, что сейчас произойдет.
Это был подходящий момент для прощальной реплики, полной язвительного сарказма, на какой имеет право только победитель. Увы, пришлось обойтись без нее. Рот-то занят.
Я по-волчьи рванул голову на себя и в сторону. С едва слышным треском плоть лопнула, освобождая вросшую в нее серебряную безделушку — небольшую, всего-то чуть больше фаланги мизинца. Ирвин Коу запрокинул голову и закричал, точно человек из которого вытягивают душу. Вернее, ему казалось, что он кричит — громко, оглушительно, избывая ужас перед своей второй смертью, да только дьявольский клинок Дагдомара навсегда лишил Ликвидатора голоса.
Наказание за попытку удалить Скрижали Запрета следует почти мгновенно.
На мостовой Ура, Блистательного и Проклятого заклубилось облако праха, оседая на моем лице. Как будто кто-то опрокинул похоронную урну.
Я выплюнул ошметок плоти вместе со Скрижалью и закашлялся.
Еще не все закончилось.
Схватка разрешилась в мою пользу, но рассеченные руки продолжали кровоточить, и если не перевязать их сию же минуту, то результат может измениться и на ничью. Четыре мертвеца и ни одного победителя.
Помогая себе левой рукой и зубами, я попытался отодрать полоску ткани от плаща, но вышло плохо. О том, чтобы наложить как следует жгут не могло быть и речи. Пальцы обоих рук уже окончательно потеряли чувствительность, а ядреная Древняя Кровь продолжала течь на мостовую, вымывая из организма остатки сил. Холод ощущался в теле все сильнее. Хотелось сесть, прижаться спиной к стене и задремать.
Надежды на помощь кого-то из
Оставался последний шанс.
— Чтоб меня! — прохрипел я, опускаясь на колени и волоча изувеченную кисть по булыжникам мостовой, так, чтобы оставались прямые линии, прочерченные дымящейся кровью.
Проклятой кровью Лилит, Герцогини Ада.
— S`assh`aak! Шипастый Червь! Тебе повезло, дьявольский сын, рожденный в шестом круге ада. У тебя будет самая легкая работа из всех чертей, когда-либо попадавших в услужение!
Я снова покачивался, сидя на жестком сидении в карете Квентина Саламатуса. Руки, потолстевшие от намотанных на них бинтов, покоились на коленях.
Тавик Шу, практикующий доктор, снимавший апартаменты в том же доме, что и я, только этажом ниже, славно повозился с ними — после черта S`assh`aakа. Промыл карболкой, вычистил раны, наложил швы, соорудил удобные повязки, пропитанные целебными мазями. И никакой магии.
Не люблю магическое заживление ран. Быстро — нет слов. Но нет уверенности, что все рубцы и спайки, оставшиеся после магического лечения, не полопаются в самый неподходящий момент от вражьей волшбы. Уж лучше чистая медицина. Опять же на Слотерах все заживает, как на собаках, если не быстрее.
— Из того, о чем вы мне отчитались, лорд Слотер, я не могу понять одного, — после долгого молчания произнес маг-чиновник. — Почему вы были так уверены, что Перчатка выведет не убийцу?
— До разговора с Алистером Кроуфордом я не был в этом уверен, — честно признался я. — У меня имелись только смутные догадки и… впечатления. Никаких других зацепок я не нашел. Но их-то и хватило.
— Поясните.
— Любой дознаватель скажет вам, что, принимаясь распутывать дело, он исходит из главного и очевидного вопроса: «А кому это выгодно?». Всегда во главу угла ставится мотив — более или менее очевидный. Такова уж человеческая природа — ничто не делается просто так. И уж тем более убийства! Беда нынешней истории в том, что убийства одновременно и выгодны, и невыгодны всем заинтересованным сторонам. Что более предпочтительно для вампиров: заполучить удобный повод для усиления своих политических позиций или решить вопрос с медленно, но верно убивающими их Скрижалями? Что лучше для смертных: вернуть носферату право на бессмертие или поставить под угрозу сам договор о мирном сосуществовании? Нелегкий баланс между сиюминутной выгодой и долгосрочными перспективами, не так ли?
— Все это я уже слышал, пусть и в других выражениях! — раздраженно заерзал Саламатус.
— Не имея возможности определить, чей мотив весомее, я спросил себя о другом. А что если вопрос не в выгоде? И даже не в Скрижалях? Что если убийства должны не предоставить кому-то преимущества (или не ослабить чьи-то позиции), но подтолкнуть цепочку событий, которые сами по себе есть цель.
Саламатус поднес костлявые ладони к лицу и задышал на них, пытаясь отогреть. Слушал он меня, кажется, без должного внимания, с нетерпением ожидая, когда разговор коснется главного: событий в Квартале Склепов. Ну и Перчатки Хаоса, разумеется.