Заговор обреченных
Шрифт:
Мы вместе зашагали по одной из аллей, будучи, наверно, самыми трезвыми людьми на сотни гектаров вокруг. Первый же встречный, кого мы спросили про библиотеку, зашелся в таком хохоте, что несколько десятков человек обернулись, а некоторые даже подошли.
– Боюсь, библиотека меня не спасет, Боря, – грустно сказал я.
– А что же тогда? Изысканного общества ты здесь не встгетишь, так и знай.
– Я и не надеюсь. Ты мне вот что скажи, как отсюда смыться?
– Куда? – оторопел Боря.
–
– А, это без пгоблем. Попгоси Контголега – и он тебя отпгавит обгатно. Под пулю или в падающий самолет – не знаю уж, откуда тебя вытащили...
– А иначе нельзя?
– Никак нельзя, – решительно покачал головой Боря. – Некотогые пгобовали отсюда бежать, но безгезультатно.
– Ты-то, бедолага, как сюда попал?
– Пгедпочитаю об этом не тгепаться... Если всегьез надеешься убежать, есть только один вагиант. Но я мало об этом знаю.
– Я внимательно слушаю.
– Если долго лететь на ялике над могем, окажешься у Излома. Не знаю, что это, не видел. Но говогят, за Изломом – новая земля. Контголегы туда не суются. Вгоде бы там пгячутся гебята, котогые не хотят служить Контголегам.
– Так-так, а подробнее? Кажется, я как раз один из этих ребят.
– Это все, что я знаю. Поспгашивай у бойцов на пегедовой, они много всякого слышат.
Мы все-таки нашли библиотеку. Это был небольшой фанерный павильон, в котором все буквально потонуло в пыли. Боря пошарил по стенке и нашел, где включается свет.
– Ну и ггязища... – покачал головой он, глядя на нераспакованные пачки книг, вываленные на пол.
Он начал вскрывать пачки и просматривать обложки.
– Дегьмо, – сказал он наконец. – Но тебе, думаю, понгавится.
– Поищи получше, – мстительно посоветовал я. – Может, найдешь себе «Технику подросткового онанизма». Чтобы и тебе было что почитать.
Он вместо ответа несколько раз чихнул, и мы поспешили на улицу, пока и сами не покрылись пылью.
– Что тут еще есть, говори, – потребовал я.
Он обвел вокруг себя взглядом, припоминая все интересное.
– Да ничего особенного. Погуляй, посмотги. Остгов большой. Вон там – тгениговочные площадки, полигоны. Если ты кугсант, будешь туда ходить.
– А Линза твоя где?
– Линза вон там, видишь, вышки с фонагями тогчат? Туда не суйся, там охгана хогошая. Сам ее боюсь, хотя у меня допуск.
– Боишься, говоришь? Сдается мне, ты вообще к начальству должной нежности не питаешь. Так?
– Какая, к чегту, нежность?! Угоды и мегзавцы! Ты их видел?
– Одного видел.
– Одного мало. Надо всех увидеть и понять.
– Подожди, подожди! Они же тебя спасли от смерти, и не только тебя!
– Спасли?! – визгливо крикнул Боря. – Чегта лысого они спасли!
– Что? – осторожно переспросил я.
– Ничего, – тихо буркнул Боря и снял очки, принявшись остервенело протирать их краем куртки. – Спасители хгеновы. Вытащить людей из одной смегти, чтобы тут же обгечь их на дгугую – это спасение? Мы все тут обгечены, ты знаешь это?
– Все? И ты?
– И я, и ты, и все остальные! Все обгечены, но все делают вид, что им весело. Веселятся! Пьянствуют! Пляшут! Это пляска обгеченных, так и знай! Гитуальный танец смегти!
– Какой танец? – не разобрал я.
– Гитуальный!!!
– Э-э... ритуальный? Пляска обреченных, говоришь?
– И говогю, и думаю, и полностью в этом увеген! Посмотги, тут нет никого стагше тгидцати пяти. Тут недолго живут. А кто выживает – спивается, пгевгащается в мусог!
– Во что? В мусор?
– Ты видел, кто здесь моет полы, таскает мегтвецов и выносит отбгосы с кухни? Это все бывшие бойцы, котогым повезло, потому что их не убили. Хочешь стать таким?
– Постой, а ты что предлагаешь?
Он смущенно замолчал, пригладив свои черные кудри.
– Самое сквегное, что я ничего не могу пгедложить. Ни-че-го!
– А если удрать за этот твой Излом?
– Не знаю... Не знаю, что там. Может, еще хуже...
...Я вернулся в общагу, когда уже рассветало. Одну книжку из библиотеки я все-таки прихватил, это был «Лунный камень» Коллинза. Чем шляться по заплеванным рыгаловкам, буду лучше читать.
Гена пришел почти сразу после меня. Он упал на кровать и долго ворочался, постанывая и чертыхаясь.
– Что с тобой? – спросил наконец я.
– А... Напрыгался, нога разболелась.
– Старый перелом, что ли?
– Да нет... Какая-то зараза укусила, еще там, в рейде.
– Сходил бы к доктору. Есть тут доктора?
– Не знаю. Наверно, есть. Схожу попозже. Я знаешь сколько в пустыне торчал, пока на отдых не отпустили? Оторваться хочу на полную катушку. А тогда уж – к докторам, к кому угодно...
Он полежал немного молча, потом спросил:
– Ну а ты сегодня подцепил себе кого-нибудь?
– Нет, – ответил я и отвернулся, давая понять, что намереваюсь уснуть. – Разве что пару блох с этого матраса.
На следующий день я узнал, что значит быть курсантом. Нет, присягу я не принимал и по плацу не маршировал, все было проще.
С утра по комнатам «гостиницы» прошлись громогласные и бесцеремонные старшины – парни, одетые в камуфляж, но не Контролеры, а наши. Они выгнали всех курсантов к подъезду. Нас всего-то оказалось шесть человек.