Заговор против «Эврики». Брошенный портфель
Шрифт:
Жил Фридрих один. Когда-то половину этого дома занимала семья Светловых. Отцы Ильи и Фридриха были друзьями и первыми в колонии коммунистами. В двадцатых годах их мобилизовали в часть особого назначения, и оба они погибли в одной из схваток с бандитами. Вскоре умерла мать Фридриха, а потом и Ильи. Горе еще больше сблизило юношей. В последних классах средней школы они вступили в комсомол, а по окончании школы Илья уехал в Баку, где по путевке комсомола служил в органах ОГПУ. Фридрих остался работать в винодельческом товариществе.
— Как
— Собираюсь навестить ее. Она у родителей в Тифлисе.
— Как давно я здесь не был, — сказал Илья, осматривая комнату.
— Да, два года. Ты уехал в 1927 году.
— Что у тебя нового?
— Ничего особенного, если не считать письма от дяди Ганса из Германии. Он приглашает меня и маму к себе. Дядя не знает, что мама умерла. Ему известно только о смерти отца. Мать написала ему тогда, но не сообщила об обстоятельствах смерти. Дядя пишет, что остался совсем один, и обещает помочь мне получить высшее образование.
— Ну, и что ты ответил?
— Пока ничего. Ты же знаешь, ехать туда я не могу. Это значит потерять Ольгу. Да и делать мне там нечего. Высшее образование я получу и дома.
Илья задумался.
— Ты пока не отвечай дяде и никому об этом не говори. Хорошо? — неожиданно попросил он.
— Почему? — удивился Фридрих.
— У меня есть соображения. Я расскажу тебе потом.
— Интересно, скажи сейчас, в чем дело? — не успокаивался Фридрих.
— Имей терпение. Обязательно исполни мою просьбу: никто в колонии не должен знать о письме. — И Илья, чтобы переменить тему разговора, стал расспрашивать об общих знакомых.
Приехав в Баку, Светлов доложил своему руководству по службе о письме Ганса Шульца, дяди Фридриха. Ему ответили: подумаем.
Прошло около месяца. Неожиданно Илью вызвал Алиев, один из руководителей Азербайджанского ГПУ.
Илья немного волновался. Он никак не мог понять, с чем связан этот вызов. О письме он успел забыть.
— Товарищ Светлов, решено использовать приглашение Ганса Шульца, — сказал Алиев, мужчина уже в летах, с густой шевелюрой. Азербайджанец по национальности, он говорил по-русски с легким акцентом.
У Ильи от удовольствия и гордости вспыхнули щеки.
Помедлив, Алиев продолжал:
— Вместо Фридриха в Германию поедете вы.
Илья растерялся: слишком неожиданно это было. Мысль о возможности такой поездки никогда не приходила ему в голову.
— Почему именно я? — вырвалось у него помимо воли.
— Вы росли среди немцев, учились в немецкой школе, владеете немецким языком не хуже родного, хорошо знаете семью Фридриха и даже похожи на него. Правда, Ганс Шульц не знает своего племянника в лицо, но все же сходство имеет существенное значение. А самое главное — вы отвечаете требованиям, которые предъявляются к человеку, нужному для
Какой-то безотчетный страх охватил Илью. Но не опасность пугала юношу. Ему казалось, что Алиев переоценил его силы. А если он не оправдает надежд, которые возлагают на него?
— Я согласен, товарищ Алиев, — поспешил он ответить, боясь, что промедление или неуверенность могут расценить как трусость.
Выйдя от Алиева, Илья, следуя полученным инструкциям, написал Фридриху, чтобы он приехал в Баку и захватил с собой письмо дяди.
Через несколько дней Илья и Фридрих беседовали с Алиевым.
— Вы, товарищ Шульц, должны понимать, — сказал Алиев, — что фашизм, настойчиво стремящийся к власти в Германии, — самый опасный наш враг. Вам, как пропагандисту, не раз, видимо, приходилось разъяснять это в комсомольских кружках.
Фридрих кивнул.
— А о деятельности врага надо быть хорошо информированным. Вот у нас и возникла идея воспользоваться приглашением вашего дяди и послать в Германию вместо вас разведчика. Дяде никаких неприятностей причинено не будет. Как вы на это смотрите?
Фридрих был подготовлен к этому вопросу. Уже после первого разговора с Ильей он понял, что у того возникла мысль использовать приглашение в Германию, коль скоро его друг не хочет туда ехать. Фридрих долго думал и решил, что Илья, пожалуй, прав. Поэтому теперь он ответил без всяких колебаний:
— Я не возражаю, тем более что не собираюсь ехать в Германию. Готов помочь, если будет нужно.
— Ваша помощь, конечно, потребуется. Кроме того, вам придется уехать из колонии. Там должны считать, что вы в Германии. Мы вас устроим на учебу в Новосибирск.
— Но у меня невеста.
— Поедете в Новосибирск вместе с ней.
Фридрих даже улыбнулся: это ему не пришло в голову.
— Мы наметили послать вместо вас в Германию Илью Светлова.
Фридрих был удивлен. Он почему-то думал, что пошлют другого человека. Первая мысль, которая мелькнула в его сознании: он теперь долго не увидит друга.
— Вам нужно будет сообщить товарищу Светлову как можно больше сведений о вашей семье и о родственниках.
— Он хорошо знает мою семью. Мы жили с ним в одном доме.
— Все-таки кое-что надо уточнить.
…Перебирая все это в памяти, Илья наконец заснул.
На следующий день Ганс Шульц уехал. Илья, не выходивший до этого в город, решил выйти на несколько минут и отправить в Берлин по адресу, названному ему в Москве, открытку с извещением о своем прибытии. До этого Илья проверил, нет ли наблюдения за домом, но никакой слежки не обнаружил.
Он зашел в кабинет Ганса Шульца и, взяв там открытку, написал адрес: Берлин, Бисмаркштрассе, 24, герр Довгеру.