Заговор русской принцессы

Сухов Евгений Евгеньевич

— Зачем это нужно королю?

— Я не договорил. Вы должны не только влюбить в себя русского царя, но и уговорить его выехать следом за вами за границу. Предположим… в Саксонию.

— Почему именно я?

— Такая женщина как вы, графиня, способна влюбить в себя кого угодно. А русский царь Петр ничем не отличается от остальных мужчин. Он будет просто сражен вашей красотой. А потом нам достоверно известно, что он предпочитает именно такой тип женщин.

— А если я не оправдаю… доверие короля?

— Я уверен, что вы не захотите его разочаровать.

— Хорошо… Я так понимаю,

что это сделка… И шведский король выступает поручителем.

— Именно так, графиня. Что вы хотите за свои услуги? Золото? Замок? Имение? Может, дворец?

Графиня отрицательно покачала головой:

— Граф, у меня все это имеется. Мне бы хотелось нечто большее.

— Все, что в моей власти… И во власти короля, — добавил граф после некоторой паузы.

Йонссон Грип предполагал, что разговаривать с графиней будет непросто, но вот только никак не подозревал, что диалог может перерасти в настающую баталию.

— В последнее время король почему-то пренебрегает моим обществом. Мне бы хотелось с ним встретиться.

Графиня предложила самое трудное из того, что можно только представить. Продольная морщина на широком лбу графа углубилась. Неожиданно возникла еще одна проблема, которую предстояло решать.

— Я думаю, что король не станет возражать.

Переборов себя, военный министр улыбнулся.

* * *

Предстоящую встречу с Карлом графиня Корф представляла совсем иначе. Почему-то верилось, что рандеву произойдет в приватной обстановке и наедине, в одном из королевских покоев, где за балдахинами будет прятаться широкая кровать. Графиня даже надеялась, что это будет та самая комната, где она впервые преподала юному правителю уроки взросления.

Но получилось все по-другому.

Король пригласил свою бывшую любовницу в тронный зал, заполненный министрами и прочими приближенными. Когда Луиза переступила порог, сразу потерявшись в пространстве, Карл, насупив брови, сообщил о том, что ей доверяется дело государственной важности, и подчеркнул, что все донесения из России будут поступать к его секретарю.

Графиня поймала себя на том, что в какой-то момент даже залюбовалась королем. В нем мало что осталось от того наивного юноши, которого она знала прежде. Карл изменился не только внешне — на щеках появилась густая светло-русая щетина, черты лица погрубели, но и внутренне — король осознавал свое предназначение перед нацией.

Покидая тронный зал, графиня улыбнулась, догадавшись, что присутствие министров являлось своеобразной защитой шестнадцатилетнего короля от своей бывшей любовницы.

— Я буду ждать вас, графиня, — на прощание произнес король, и только она одна могла знать, какой именно смысл Карл XII вкладывает в эти слова.

Сомнения были отброшены в сторону, стоило графине представить лицо короля, наполненное печалью. Ей очень хотелось верить, что он загрустил от расставания со своей бывшей возлюбленной.

— Тогда я спокойна.

— Хочу предупредить, ваша поездка не будет легкой.

— Что вы имеете ввиду? — насторожилась графиня.

— Пришло донесение, что в настоящее время у царя Петра появилась новая фаворитка — Анна Монс. Первое, что вы

должны сделать, так это отвадить ее от Петра.

— Думаю, что это будет несложно. У женщин имеются свои хитрости.

— Вот, кажется, и все. Остается только пожелать вам успеха.

Чуть наклонив голову, король дал понять, что аудиенция закончилась.

* * *

— Самое главное, чтобы царь Петр ни о чем не догадался, — навязчиво наставлял военный министр, прикрыв за собой дверь кареты. — Не надо держать его за простака. Он не так наивен, как может показаться, и не так прост, как о нем говорят. Я бы вам посоветовал отказаться от всех ваших бриллиантов, что так идут к вашей великолепной коже, — кивнул граф Йонссон на колье, украшавшее высокую грудь графини. — А потом, русское общество не избаловано подобными украшениями. Они могут просто этого не оценить. Советую вам вести себя естественно, непринужденно. Тогда вы добьетесь его привязанности. Впрочем, не мне вас учить, вы и сами все это прекрасно знаете.

Карета была основательно подготовлена для дальней дороги: топчан, устланный мягкой периной; подушка, подбитая войлоком; стены утеплены шерстяной материей, а под коротенькой лавкой имелся даже горшок. Окна были хорошо подогнаны и не пропускали даже дуновения ветерка. В такой карете пристало путешествовать только королевским особам.

Военный министр сидел напротив графини и, внимательно всматриваясь в ее красивое лицо, пытался понять, о чем она думает. Выглядевшее совершенно спокойным, оно, казалось, было лишено малейшего движения мысли. Но Йонссон знал, что это впечатление обманчиво. В отличие от многих дам, графиня умела скрывать обуревавшие ее чувства, а кроме того, она была одной из умнейших женщин, с которыми его когда-либо сводила судьба.

— Безусловно, граф.

— Вы остановитесь у господина Христофора Валлина. Он родом из немецких баронов, но уже давно служит нашему королевству. В Москве барон имеет небольшой трактир. Весьма удачное место для встреч с агентами. Он предупрежден о вас. Можете на него полностью рассчитывать. Барон будет представлять вас как свою племянницу. Так что вам следует войти в роль. Впрочем, вам не привыкать. Валлин встретит вас у самой границы.

— Как мне узнать его?

— По шраму в правом уголке рта. Только не вздумайте спрашивать, откуда он его получил! — строго предупредил граф. — Он не любит этого вопроса.

— Но вы-то мне можете на это ответить?

По лицу графа Йонссона промелькнула снисходительная улыбка:

— Разумеется… Этот шрам он получил в трактире в одной пьяной драке. Однако это обстоятельство не мешает барону выдавать свой шрам за боевое ранение.

Графиня театрально закатила глаза:

— Ох, уж этот мир мужчин! Как мне выйти на царя Петра? Наверняка он сидит где-то во дворце.

— Вам не нужно будет искать царя Петра, — военный министр сдержанно улыбнулся. — Он сам вас найдет… В Немецкой слободе он бывает чаще, чем у себя во дворце. И мимо себя не пропускает ни одну хорошенькую девушку. Так что советую вам не удивляться его настойчивости. Позвольте мне дать вам совет уже не как военный министр, а как мужчина.