Заговор стервятников
Шрифт:
— Я хотела, но вы бы мне все равно не поверили! Я ведь никак не могла понять, за что они избрали вас жертвой.
— Но объявление в сегодняшней газете ваших рук дело? Признайтесь!
— Моих, простите, — повинилась Мура. — Вчера позвонила в газету якобы по поручению Куприна. Просто я подумала, что бандиты непременно воспользуются таким случаем, чтобы на вас напасть. Только я думала, что они подожгут дом Трифона Кошечкина… Я надеюсь, вы были осторожны.
— Ну ладно, — смилостивился счастливый Вирхов, — важен результат. Признаюсь,
— Мы совершенно не придавали этому значения, — растерянно пролепетала Елизавета Викентьевна.
— А один из юнцов помнит, — заявил Вирхов, — он приехал из моих родных краев. И возомнил себя сапсаном — степным соколом.
— Бред какой-то, — обреченно вздохнул профессор.
— Нет, не бред, — запротестовал Тернов. — Мы добыли неопровержимые улики. Впрочем, нам некогда. Мы заехали, чтобы забрать у вас черную тряпку с черепом и соколиное перо как вещественное доказательство.
— Они сознались в этой устрашающей акции? — удивился доктор.
— Увы, Клим Кириллович, не признаются, — Вирхов не скрывал досады. — Казалось бы, мелочь. А они запираются. Стоят на своем: не совершали — и все. Столько чудовищных преступлений организовали, а в этом происшествии не признаются. Что за чертовщина?
— Может быть, там какая-то тайна, — важно подхватил Тернов. — Перья надо сравнить.
— А то ведь проклятый Пасманик и этим даст выйти сухими из воды! — Вирхов поморщился. — Они хорошо конспирировались. Встречались в разных местах, — хищники, преследовавшие свою жертву.
— Глафира, — призвал профессор горничную, — выдай вчерашнюю дрянь господину следователю.
Пока Вирхов с помощником ожидали ценное вещественное доказательство, следователь успел посочувствовать Муромцевым, что будущий член их семьи, генерал Фанфалькин, по милости юнцов лишился своего превосходного автомобиля.
— Впрочем, — покидая столовую, заверил он, — он приобретет себе другой, еще лучше.
Следом за Вирховым и Терновым ретировались из столовой и Бричкин с покинувшим свое экстравагантное убежище Бурбоном. Последний с благодарностью принял от Муры записку к насельникам подворья Валаамского монастыря, с которыми юную сыщицу связывала давняя дружба.
Оглядев оставшихся, профессор пробурчал:
— Так что же искали преследователи Бурбона? Средневековый мандат на трон?
Мура утвердительно кивнула.
— Неужели этот бродяга таскает его за собой по ночлежкам? — не унимался профессор.
— Нет, — ответила Мура, — похоже, он уже лет триста хранится в Кремле, по крайней мере так утверждает автор статьи в сибирском журнальчике, что дал мне Тернов.
— Слава Богу, — фыркнул профессор, — Россия не пережила бы войны на два фронта.
Внезапно в столовой повисла
— Что здесь происходит? — сказала она недовольно. — Я слышала какие-то голоса! Громкие разговоры мне мешают заниматься. Могу я выпить чаю?
— Конечно, дорогая, — очнулась профессорская жена. — Как ты себя чувствуешь? Мы так за тебя беспокоились!
— А что случилось? — равнодушно спросила Брунгильда.
— Ты вчера так долго отсутствовала, что мы решили, что ты уже тайно обвенчалась, — осторожно ответил профессор.
— Ничего подобного, — заявила красавица, — я вчера даже не видела генерала. А что, он появлялся?
— Нет, — откликнулась Елизавета Викентьевна. — Может, сегодня появится?
— Вряд ли, — усомнилась Брунгильда. — Впрочем, мне все равно. Я так и знала, что из этого ничего не получится.
— Откуда ты это знала? — удивилась мать.
— И зачем же ты тогда с ним обручалась? — воскликнул отец.
— Он сам сказал, что на него возложено особое поручение, — пожала плечами невеста героя турецкой кампании, — и я сразу поняла, что сватовство ко мне часть такого особого поручения. Может быть, данного самим Государем.
Родители открыли рты от изумления.
— Это у нее сила творческого воображения разыгралась, — пояснила помрачневшая Мура.
— А что вас так удивляет? — потянула невозмутимо Брунгильда. — Я получила и подтверждение от мичмана Таволжанского.
— Откуда ты знаешь мичмана? — насторожился профессор. — Где ты с ним встречалась?
— Нигде, — ответила ему дочь, проглотив тщательно пережеванный кусочек булочки. — Просто вчера вечером, когда я вернулась, а вас не было, он позвонил и все рассказал.
— Что все? Не томи! — в голосе матери слышались мольба и страдание.
— Да ничего особенного, — заторопилась Брунгильда. — Разговор был короткий. Он спросил: «у аппарата мадемуазель Муромцева?» Я ответила, что да. Тогда он сказал, что генерал Фанфалькин вместе с японцем Басой исчез. Уверена, это связано с его особым поручением.
— Надо подробнее расспросить мичмана! — воскликнул профессор.
— Мичман Таволжанский отправился на Дальний Восток, — сказала Брунгильда.
— Как ему это удалось? — изумился доктор. — Ведь отправка их выпуска на фронт задерживалась.
— Вероятно, так отметили его личную инициативу в деле поимки японского шпиона, — предположила Мура. — Впрочем, может быть и другое объяснение. Свою роль сыграл генерал Фанфалькин. Это ведь только мичман думал, что он идет по следу японских шпионов, а на самом деле хитрый Баса следил за Таволжанским и старался избавиться от ненужного соглядатая. Уверена, что именно Баса подложил под нашу дверь… Ну вы сами знаете что.
— Потрясающе! — воскликнул доктор Коров-кин. — Значит, генералу Фанфалькину удалось оторваться от преследования. А как же обручение?