Заговор Тюдоров
Шрифт:
– Слуга графа здесь? – спросил я привратника, вывернув в его мясистую ладонь остатки денег из кошелька.
– Какой еще слуга? – Он сунул монеты в карман. – Понятия не имею, о чем ты лепечешь, красавчик.
Должно быть, его прикончили тогда на дороге и бросили труп там, где ему и валяться теперь, пока не станет добычей бродячих псов или пьяного сброда. Хотя Скарклифф не сделал ничего, чтобы я питал к нему жалость, мне все равно было его жаль. Никто в мире не заслуживает подобного конца.
Я целеустремленно двинулся вперед, но тут привратник
– Куда? Гони пошлину, дружок, и сдавай оружие.
Вместо ответа я круто развернулся и ударил его рукоятью кинжала в лицо. Из носа привратника хлынула кровь. Я опять ударил его в лицо, потом в пах. Привратник взвыл, скрючился, хватаясь за мошонку, и рухнул на пол.
– Скотина! – услышал я его сиплое шипение. – Дерьмо поганое…
Я оглушил его новым ударом, и он затих. Входя в бордель, я надеялся, что не вышиб из него дух.
В общем зале было почти безлюдно. Лишь несколько посетителей в масках сидели за столами, пили либо играли в кости; пара мальчиков, обслуживавших их, даже не трудились зазывно вилять бедрами. Я глянул на отдельный стол у лестницы, где в прошлый раз сидел Скарклифф: там было пусто.
Поднявшись по лестнице, я остановился, прислушался к знакомым звукам бордельных удовольствий. Две-три кошки шмыгнули в темноту, однако по ту сторону дверей было тихо. Неужели сюда так скоро дошли новости из дворца?
Я пнул дверь в комнату Кортни, даже не подумав постучать. Граф был один. Он сидел у стола, перед ним стояли кувшин и кубок. Вздрогнув, он поднял голову, и лицо его стало мрачнее тучи.
– Бесчестный сукин сын! Ты предал меня!
Я захлопнул за собой дверь и привалился к ней, скрестив на груди руки. Мне безумно хотелось схватить Кортни за грудки и тряси до тех пор, пока он не выложит всю правду, но ничего не поделаешь – я нуждался в его помощи, и предпочтительно добровольной.
– На самом деле, – проговорил я, – предали нас обоих, и сделала это мистрис Сибилла Дарриер. Вы ведь именно с ней здесь встречались?
Ничего не ответив, Кортни потянулся к кувшину. Я в два шага пересек комнату и убрал кувшин у него из-под носа.
– Упейтесь хоть до смерти, если хотите, но только после того, как расскажете все, что мне нужно знать.
Вблизи стало видно, что налитые кровью глаза Кортни обведены темными кругами. Судя по этой примете, он уже был изрядно пьян, что отнюдь не облегчало мне дела.
– Королева подписала ордер на ваш арест, – сообщил я. – Сейчас, в эту самую минуту, вас ищут.
Кровь отхлынула от лица Кортни. Шатаясь, он выбрался из кресла и подался вперед и дыхнул мне в лицо винным перегаром.
– Да, и почему же так вышло? Потому что ты лгал! Ты обещал, что со мной ничего не случится! Ты сказал, если я тебе помогу, ты не спустишь на меня псов Ренара… а сам отдал им эти письма. С какой стати мне верить твоим словам?
– С той, что нас обоих обманули, – ответил я. – Все это задумала Сибилла. Она украла письма Дадли (только я тогда не знал, что это была именно она),
Гнев, сверкавший в глазах Кортни, угас.
– Сибилла? – прошептал он. – Так это все она?..
Я прямо встретил его потрясенный взгляд.
– Сибилла внушила мне, что она на моей стороне, но теперь-то я знаю, что на уме у нее совсем другое. – Я подался к Кортни. – Она служит другому хозяину. Мне нужно знать, где она.
Я надеялся услышать признание, но граф неуклюже отвернулся, пошатываясь от выпитого.
– Она говорила, что Ренар бессердечно использовал ее, – пробормотал он, как будто, признавая двуличие Сибиллы вслух, неким образом представлял ее менее двуличной. – Говорила, что она англичанка, что поддерживает наше дело. Я поверил ей. Она была так прекрасна, так убедительна… Я рассказал ей все, что знал, – о заговоре, о письмах Дадли.
– И обо мне, – подсказал я.
Граф с нечастным видом кивнул:
– Сибилла пришла ко мне в ту самую ночь. Должно быть, она видела, как ты выходил из борделя. Она спросила, кто ты такой. Я ответил, что ты утверждал, будто служишь Елизавете, и угрожал мне, а потому я должен буду помочь тебе проникнуть в Тауэр. Позднее, когда я увидел тебя с Сибиллой во дворце, мне подумалось, что она, быть может, убедит тебя перейти на нашу сторону.
Кортни осекся, глаза его округлились, когда он в полной мере осознал свою доверчивость.
– Боже милостивый, она лгала! Она использовала меня в своих целях! Что же теперь делать?
– Скажите мне, где Сибилла. Вы еще можете бежать. У нее письмо Елизаветы, я должен вернуть его.
По лицу Кортни потекли слезы.
– Меня будут пытать? Будут ломать на дыбе в Литтл-Из. [7] Будут рвать меня крючьями, жечь каленым железом, кнутами сдирать плоть с костей… только это ничего не изменит. Придут другие. Они поднимутся против королевы. И Сибилла знает об этом; она знает все!
7
Подземелье в Тауэре.
Мне показалось, что под ногами разверзлась бездонная пропасть.
– Другие? Что за другие?
Кортни смолк, стискивая зубы. Затем проговорил:
– Вельможи, которым писал Дадли, – лишь половина заговорщиков. Он никому до конца не доверяет, а потому поручил мне привлечь к нашему делу других.
– Кто это? Когда они выступят?
– Когда будет объявлено о помолвке королевы, – пробормотал Кортни, уставясь себе в ноги. – Публичное объявление о помолвке и станет сигналом к восстанию. Томас Уайетт собрал в Кенте своих единомышленников; он намерен соединиться с войском герцога Саффолка, чтобы вместе двинуться на Лондон.