Заговор в Империи
Шрифт:
Порча, как нам говорили в Академии, это — искусство, смертоносное искусство, отдающее гнильцой и гарантирующее смерть в страшных агониях.
Признаться, порча была единственным разделом, который мы изучали только в теории. Да и то не слишком развернуто, потому я и написала тетушке. Она живет на свете гораздо дольше меня и знает то, к чему мне приближаться пока даже не следует. Опыта мало, да и в силу я еще не вошла.
Все, что я знала — это отличие порчи от проклятья. Например, обычное проклятье, наложенное магом или даже не обладающим магией существом, ложиться на человека и работает, как яд, постепенно
— Владиславушка, девочка моя, я всегда учила тебя идти по пути добра и служить Гекате, прародительнице и покровительнице нашей, да только ведьма, с которой ты имеешь дело, не получила такового наставления вовремя, а потому и пошла по пути черному да низкому. Служит она даже не рогатому, а себе единственной, себе же и поклоняется. Потому как только такая ведьма и может злобу черную в мир выпустить, да в жертву все вокруг ради себя и мести своей принести. — тетушка вздохнула, а на месте этого вздоха остался большой пробел. — Ведьмы такие, дорогая моя, в мир ничего хорошего не несут даже нам, сестрам своим, а врагам их и вовсе смерть страшная грозит. Мой тебе совет, кровинушка, не вставай на пути ты у этой ведьмы, мала да наивна ты еще с таким сталкиваться. Что до леса твоего… снять такую порчу нельзя.
Я напряглась, задаваясь разом тысячью вопросов о том, что делать теперь. Но зря я раньше времени волноваться начала, потому что тетушки обходной путь всегда найдет.
— Да можно переслать порчу эту на что-то другое или отослать обратно, ведьме этой. Кто зло породил, тот пусть с ним делом и имеет. — произнесла Румпельштида одну из коронных своих фраз. — Однако, советую я тебе поступить осмотрительно, возложить порчу на что-то другое: амулет, артефакт или что-то древнее, что выдержит удар и не сломается. Порча эта ведьму не ослабит, ей и без того воздастся, а вот на тебя рикошетом уйти может. Не бери грех на душу, не марай руки. А понадобится тебе для снятия всего-то соль, пара слов могучих и сила светлой души. Я очень надеюсь, что твоей души хватит, Владиславушку, что не успела ты ее опорочить. Да будет с тобой сила покровительницы нашей, Гекаты. Отпишись, как закончишь ритуал, успокой сердце мое.
Последние произнесенные буквы, горевшие алым пламенем, потухли и посыпались на пол черной сажей. Письмо, выполнив свою задачу, загорелось ярким пламенем. Я, подцепив его за край, бросила в камин и отошла к окну, размышляя над словами тетушки.
Соль нередко выступает защитой от злых духов, но избавляться ею от порчи? Понятно, что основную вредоносную энергию должно впитать в себя нечто, что удержит ее, а соль лишь подчистит, выступит отталкивающим звеном. Но что должно быть настолько сильным, что впитает?…
Взгляд мой опустился с заливающегося огнем неба, чье солнце неуклонно стремилось к горизонту, оставляя мне не так много времени для задуманного. Успеть следовало бы до того, как солнце полностью скроется, а из леса выберется нечто, что не должно было оказаться по эту сторону.
Значит, мелить было нельзя.
Я решительно отступила
— Владислава, очень рад вас видеть в полном здравии и трезвом уме. — произнес он, кажется, вполне искреннее. — Как раз прибыл, чтобы узнать, как идут ваши дела. Продвинулось ли расследование?
Судя по обилию красных и платиновых элементов на его костюме, прибыл маг из дворца. Каждому свое конечно, но я вот лишний раз порадовалась, что мне не приходиться облачаться в некомфортный костюм, чтобы сходить на работу.
— Извините, Томас, очень занята, не могу рассказать вам во всех подробностях. — покачала я головой, смущенно улыбаясь. — Мы уже обо всем доложили Ланфорду и вашим гостям, отчет им также должны были направить из офиса.
— Гостям? — недоуменно нахмурил брови Томас, кинув быстрый взгляд в сторону коридора, где располагался кабинет его сына.
— Да, Его Высочеству императору Эверенту и Его Высочеству принцу Эверенту, — кивнула я с вежливой улыбкой, покосившись в сторону окна.
— Вот как, — выразительно вздернув брови, удивился маг. — значит, братец здесь. В таком случае, прошу меня простить, но я вынужден удалиться.
— Разумеется, — кивнула я и подскочила к стене, где висело высокое, в тяжелой золотой оправе зеркало.
О том, как то выглядело со стороны, старалась не думать. В конечном-то счете, ведьма я ил кто? Могу позволить себе некоторые странности. Нас и без моих заслуг считают, скажем так, своеобразными, так что едва ли я еще сильнее испорчу репутацию. Потому, не глядя на мага, я постучала по зеркалу три раза и, обернувшись вокруг себя со жмуренными глазами, быстро, хорошо и давно заученным текстом произнесла:
— Топот-топоток за закрытыми дверями, за закрытыми ставнями, выходи домовой-батюшка, окажи неумелой помощь.
И, надеясь, что Велесвет поймет обращение к нему, несмотря на языковой барьер, промчалась мимо озадаченного Томаса и подошедших к нему не менее озадаченных Дерга и госпожи Ирен в сторону коридора, где располагался погреб.
Уже когда я оказалась в коридоре, скрывшись от округлившихся глаз иноземных граждан, до меня донеслось:
— Что, неужели снова в погребе запрется? — крайне недоуменно вопросила экономка.
Да уж, пожалуй вообще лучше не думать, насколько сумасшедшей я кажусь в их глазах. Впрочем, даже независимо от моих желаний, размышлять на этот счет времени не было. Солнце неумолимо садилось, а успеть прекратить все это следовало как можно раньше.
Кто знает, как работает наложенная этой ведьмой порча? Вдруг, с каждым днем, с каждым часом, она все глубже проникала в почву, чтобы никогда не отпустить местные земли?
Что не успеем стало ясно почти сразу же, как я оказалась на поляне у леса в том самом месте, где начиналось воспоминание Миры, показанное мне Игнатом. Ставшее словно в угоду случаю кроваво-красное солнце, и без того почти скрывшееся, сейчас и вовсе не проглядывалась сквозь скелеты деревьев, погруженных словно в густой туман, явно неестественного происхождения. А потому торопиться уже не имело смысла.