Заговор
Шрифт:
В элитном квартале никогда не отключали электричество, что становилось жизненно важным в жаркое время года. Если останавливался кондиционер, то вскоре в закрытых помещениях температура достигала сорока градусов и выше, из носа начинала идти кровь, а некоторые слабонервные европейцы даже теряли сознание.
На зеленой улице, застроенной просторными домами, подобные «удовольствия» не грозили. Это весьма существенно поднимало арендную плату.
Дом Мак-Грегора покоился за высоким забором. На внешней стороне у ворот стояла будка с автоматчиком. Во дворе угадывалось
«Неплохо подготовился к осаде. Упорно избегает гостиниц», – по привычке фиксировал свои наблюдения Питер, однако углубиться в это полезное занятие он не успел.
Створки ворот открылись быстро и даже без скрипа, что было совсем не характерно для строптивых азиатских затворов. Его явно ждали.
– Хороший дом. Решили пустить здесь корни? – с невинной улыбкой осведомился Питер.
– Только на период выборов. Гнездо вить не собираюсь. Слишком много сюрпризов. Не всегда приятных. Кстати, вы провели здесь больше времени. Обещают землетрясение. Что делать в таких случаях? Меня это беспокоит.
«Трясти страну не беспокоит, а землетрясений побаивается», – едко подумал Питер.
– Как можно быстрее выбегать на улицу и ждать, когда прекратятся подземные толчки. Дом у вас крепкий и невысокий. Территория приличная. От других строений обломки в случае чего не долетят.
– Вы оптимист, Штайнер. Не долетят! Хотелось бы верить.
– Разбейте палатку во дворе на всякий случай и будьте повнимательнее. Других рецептов я не знаю.
– А как узнать, что подземные кочегары успокоились? Войдешь в дом в самый неподходящий момент – тряханет, и привет!
– Пакистанцы следят за поведением муравьев, – подсказал Питер и выразительно посмотрел на Мак-Грегора: «Мне бы ваши заботы!»
– Так-так, очень интересно! Что выделывают муравьи?
– Как только они побегут обратно в дом, это будет означать, что землетрясение кончилось. Они это чувствуют.
– Очень благодарен за дельный совет. А то я увидел маленьких черных муравьев в прихожей – проложили, знаете ли, тропу на кухню – и потребовал их всех изничтожить. Нужно будет отменить это распоряжение, – удовлетворенно заметил Мак-Грегор.
«Для него важно найти решение. Тогда он сразу успокаивается, даже если решение неверное».
– Как вы оцениваете выступление Мушаррафа? – спросил Мак-Грегор.
«Отрабатывает „легенду“. Пригласил он меня совсем не за этим».
– Все ожидаемо. Деваться Мушаррафу некуда. С одной стороны, недовольство населения, нападки интеллигенции, бунт судей и адвокатов. С другой – ваши друзья из Вашингтона устроили ему «темную». Все вписывается в рамки американской стратегии. Я только одного не пойму. Вы не заинтересованы в союзе Беназир Бхутто и Наваза Шарифа, которого подозреваете в связях с экстремистами. У них еще оставались разногласия. А убрав Мушаррафа, вы подталкиваете их забыть о разногласиях и как можно быстрее договориться. Тактически выигрываете, а стратегически ведете дело к результатам, прямо противоположным поставленным целям.
– Я сам этого не понимаю, – признался Мак-Грегор. – Скажу больше. Парламентские
– Абсолютно провальный вариант. Мне уже пришлось анализировать этот сценарий. Кандидат, имеющий уголовную судимость более чем пятилетней давности, имеет право на участие в выборах. Его отстранение будет признано незаконным. Я уже не говорю о том, что эта история вызовет прилив горячей любви к Навазу Шарифу и расширит его избирательную базу. Здесь, – как везде, но здесь особенно, – обожают гонимых, убогих, несчастных, несправедливо обвиненных.
Мак-Грегор в ответ недовольно хмыкнул и жестом показал Питеру на столик с напитками.
– Беназир постарается использовать в своих интересах всеобщее сочувствие несчастьям Шарифа и возмущение действиями властей. Вы сами толкаете ее в объятия вашего противника, – завершил свою мысль Питер и только после этого плеснул виски в стакан с толстыми стенками. Совсем немного – на полпальца.
– К сожалению, вы правы. Аналитики Государственного департамента не смотрят пакистанских и индийских фильмов, не знают психологии жителей Индостана, не читают книг местных писателей. Однако это не мешает им конструировать сложные политические схемы.
– Получаются нежизненные и невыгодные вам конструкции, – посочувствовал Питер.
– Ладно, не будем об этом. Тем более что наши оценки совпадают, – сказал американец и, в свою очередь, занялся виски.
Кондиционер разносил по комнате прохладный ветерок. На улице было уже не жарко, однако из-за плотно закрытых окон без искусственного притока воздуха стало бы душновато.
– Вам что-либо известно о подготовке встречи лидеров прикаспийских стран в Тегеране? – неожиданно спросил Мак-Грегор.
«Вот оно в чем дело! Похоже, он меня вербует. Обычная технология: сначала дал мне интересную информацию, чтобы продемонстрировать свою полезность и вызвать чувство благодарности, потом совпали наши оценки и взгляды, а теперь будет поддавливать и просить то, что нужно ему. Но почему зашла речь о тегеранской встрече? Германия вроде бы не самая информированная и заинтересованная в этом событии страна», – размышлял Питер.
Однако Мак-Грегор будто забыл о своем вопросе. Он с удовольствием попивал виски и не торопил Питера с ответом.
«Или это вопрос нейтральный? Мак-Грегор – опытный профессионал. Он специально выясняет то, что не затрагивает Германию напрямую. А потом, если я пойду ему навстречу, будет все настойчивее требовать информацию, разглашение которой вредит немецким интересам. И дело в шляпе, а я – в его паутине. Но тогда получается, что он вербует разведчика дружественной страны. Странно. А что здесь необычного? Американцы всегда вербовали тех, кто им интересен. Или по крайней мере пытались. И плевать они хотели на политесы и условности!»