Заговорщики
Шрифт:
– Нет, – ответил я, – он мудак.
И Белоснежка вдруг оторвалась от созерцания Любомирова красноречия. И повернула голову в нашу сторону. И остановила свой спокойный взгляд на мне. Я, наверное, что-то должен был сделать. Например, улыбнуться. Но просто хлопнул два раза ресницами. И ещё раз хлопнул, когда отвернулась.
У меня нет фиолетовой шёлковой рубашки.
Я не чистил зубы, наверное, с неделю.
– Кошмар, – сказал Шилов.
– Хуже, – мрачно ответил я.
– Х*ль хуже? –
Лёня улыбаясь, вежливо слушал толстого мужчину, который энергично похлопывал его по руке.
Что может заставить человека надеть на себя клетчатые штаны?
– Пошли, – сказал я. – Щас мы этому красавцу настроение подпортим.
Я мельком глянул в сторону Любомира и двинулся к Кошмару. Шилов со стаканом в руке следовал сзади.
– Привет, – сказал я.
Лёня, мило улыбаясь, повернулся.
– Здравствуйте, – поздоровался я с толстяком. Знакомое лицо.
Лёнина улыбка несколько померкла.
– Салам, – произнёс Шилов, появляясь из-за моей спины.
Функция «улыбка» уменьшилась ещё на несколько делений.
– Вы из Средней Азии? – спросил толстяк.
– Ага… – ответил Фыл и отхлебнул из стакана.
Я вспомнил его… Слонёнок с пробитым хоботом.
Лёня перевёл взгляд в пол и помочил губы в своём алкоголе.
– Да?.. А откуда?
Заинтересовался. Агасси хренов.
Я промолчал, ожидая, что же соврёт Шилов.
Но он почему-то сказал:
– Привет, – кому-то у меня за спиной.
– Привет, – ответили ему. И мы все повернулись на этот голос.
– Добрый вечер, Наденька! – слонёнок резво преодолел расстояние и пожал ей руку.
– Что же вы не приходите на тренировки, Николай Егорович? – она убрала кисть в тёплый карман халата.
Что говорил толстяк, я не слушал. Я смотрел.
Она всегда носит только белое?
Наденька?
– Леонид, – Кошмар пожал ей руку.
Мудак.
Она вопросительно посмотрела на меня.
– Дэн… – я тоже секунду подержался за её ладонь. – Денис.
Шилов приподнял свой стакан.
– Шилов, – сказал он.
– Переход на кольцевую линию. Уважаемые пассажиры, не забывайте свои вещи при выходе из вагона…
Мы с Шиловым проснулись под вечер. Пока пили пиво и добирались из его Мытищ до метро – вечер превратился в ночь. Скоро переходы закроют. Чтобы не было скучно, у нас с собой четыре «нефильтрованного». Людей в вагоне почти нет.
– Я знаю одного чувака, – говорю я, – его отец озвучивал все эти объявления в метро.
– А я… – Шилов отхлёбывает из банки, – нашёл раз в метро сумку. Там был плейер и триста рублей денег.
Мы стоим, прислонившись к стеклу, за которым видно происходящее в соседнем вагоне.
Гримёр пудрит лица парочке актёров.
– И где плейер? – спрашиваю я.
Шилов пожимает плечами:
– Дал одной тётке послушать. Третий месяц у неё по венам плавает.
Он смотрит по сторонам и прикуривает сигарету. Старушка в коричневом пальто, заметив это, неприязненно поджимает губы. На следующей станции, кинув на нас уничтожающий взгляд, она выходит.
– Слы, – говорю я, – дай сигарету.
– В жопу ракету, – Шилов смотрит, как актеры в соседнем вагоне, размахивая руками, спорят перед объективом камеры. – Ты бросаешь.
Точно. Я и забыл. Но курить всё равно охота.
– Однажды я не курил целый месяц, – говорю я.
Шилов молчит.
– Ты знаешь, что я не ругался матом десять лет?
Шилов выдыхает дым.
– И как-то не занимался сексом целых два с половиной года?
Шилов допивает пиво и бросает в банку окурок.
Потом переводит взгляд на меня:
– Ты чё, е*анутый?
Следующая станция. В вагон заходит тётка в метростроевской форме с рацией в руке.
– Кто здесь курил?
Немногочисленные пассажиры смотрят на нас. Но молчат.
– Кто курил? – повышает голос она.
Мы тоже молчим.
– Не поедем, пока тот, кто курил, не выйдет, – тётка обводит вагон суровым взглядом и угрожающе поднимает рацию.
Молчание. Поезд не трогается с места. Люди начинают переглядываться. Шилов хмыкает.
– Да не курил никто, – тоскливо говорю я. – Поехали уже…
– Единственный поступок, которым я горжусь, – говорит Готье, – это то, что я бросил курить.
– Поступок, который меня не радует, – говорит он, – это то, что я начал курить опять.
Я бросаю.
– Купи новый автомобиль, выедь на нём на трассу и сбей первоклассницу. А потом попробуй бросить курить, – говорит Готье.
Я брошу.
– Трахни шлюху без презерватива, зарази свою любимую девушку СПИДом, а потом попробуй бросить курить, – говорит он.
У меня получится.
От никотина желтеют зубы. И кашель по утрам. А ещё курящие мужчины не нравятся ей. Она мне так сказала. Вернее сначала улыбнулась и, сморщив нос, произнесла:
– Денис, ты бы мог не дымить на меня своей сигаретой.
А потом сказала, что курящие мужчины ей не нравятся. Я вообще хорошо запомнил всё, что она говорила в том кафе, где мы сидели после харизматематического PARTY.
– А Любомир курит? – спросил я.
– А причём тут Любомир? – она пожала плечами.