Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 12
Шрифт:
Так чтобы и раба Божьего (имя)
С суда домой отпустили.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Чтобы на вас напраслину не возводили
К сожалению, человека иногда обвиняют в том, чего он не совершал, иначе говоря, возводят на него напраслину.
Из рассказа Матюшенко Татьяны Львовны: «Сын подвез двух девиц, которые потом стали вымогать у него деньги, поставив условие: если не заплатишь, обвиним тебя в изнасиловании. Сын отказался. Если б Вы знали, Наталья Ивановна, сколько нам пришлось натерпеться! Сына в милиции били, издевались над ним, а ведь он ни в чем не виноват. В конце концов пришлось нам раскошелиться, чтобы те девицы забрали заявление. А позже я видела одну из них в обществе тех милиционеров, которые допрашивали моего
Еще один похожий случай:
«У соседки пропали деньги: она вечно что-нибудь теряет. И вот написала она на нас заявление. В милиции мы вынуждены были оправдываться под недоверчивым взглядом следователя. Потом у соседки деньги нашлись, но она не извинилась, а заявила, что мы испугались ответственности и подкинули ей украденное. Вы не представляете, дорогая Наталья Ивановна, как это унизительно, когда тебя ни за что ни про что называют вором».
На третий день после Пасхи встаньте засветло, отрежьте от кулича кусочек и съешьте, сказав при этом:
Как этот кусок пасхи не обозвать по-иному,
Не оговорить по-плохому,
Так и меня, рабу Божью (имя),
Не оговорить никому.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.Дела житейские
Отместка за анонимку
«Наталья Ивановна, кто-то повадился портить мне жизнь и делает это основательно. Я уж все передумала: мужей ни у кого не отбивала, долгов у меня нет, ругаться ни с кем не ругалась – и на тебе, то одну анонимку напишут, то другую, а я должна оправдываться, что ни в чем не виновата. Стало у меня от переживаний сердце болеть. Иногда так прихватит, что умереть боюсь, особенно во сне. Лежу и представляю себе, как дети испугаются, когда утром обнаружат, что я умерла. Ну почему в людях столько зла? Ведь любой вопрос можно решить миром. И так у нас век короткий, зачем же пакостить и изводить друг друга?»
Действительно, нет ничего отвратительнее анонимок. Порядочный человек честно выскажет свои претензии и будет тысячу раз прав.
Прочитав это письмо, я вспомнила один случай, о котором и хочу сейчас рассказать. Я знала очень хорошую мастерицу, которую одна женщина всеми силами старалась опорочить. И все ради того, чтобы та перестала помогать жене ее любовника. Только представьте себе, сколько крови попортили хорошему человеку глупыми анонимками!
Я встала на защиту мастерицы и преподнесла, смею надеяться, той нечестной женщине хороший урок.
Некоторые любители писать анонимки полагают, что наказать их невозможно, ведь имен-то никто не знает. На самом деле это не так. Я уже объясняла, что есть молитвы, которые воздействуют даже на тех, чьи имена мастеру не известны.
Однажды приехала ко мне женщина, которую я отказалась принять, объяснив ей, что идет пост, а во время поста есть такие дни, когда ни один мастер не сделает того, что она просит. Выслушав меня, женщина, обиженно хлопнув дверью, ушла. И вскоре начала писать на меня анонимные заявления в милицию, в которых обвиняла меня во всех смертных грехах. Как и все нормальные люди, я рассердилась. Обидно, когда на тебя ни за что выливают ушат грязи.
Через месяц эта дама явилась ко мне. «Простите, – сказала она, – я знаю, почему мне теперь так плохо: это вы меня наказали. Я и сама не рада своему характеру. Чуть что не по мне, взрываюсь, а потом жалею об этом».
Сначала я отказалась помогать ей, но потом, после слов «ради Христа», все же согласилась. Случай у нее и вправду был непростой.
Чтобы наказать гнусного клеветника, разбейте в миску три яйца со словами:
Скорлупа бьется,
И ты, кляузник, бейся.
Затем возьмите цыганскую (большую) иглу и, втыкая ее в середину каждого желтка по очереди, тринадцать раз прочитайте заговор. После этого отдайте яйца собаке. Заговорные слова такие:
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Попечительствую я, раба Божья (имя),
По тому, чья рука против меня писала,
По тому, чья душа меня предавала,
О том, чей язык доносил,
О том, кто супротив меня властей просил.
Уж ты, Архангел Михаил, и ты,
Первопрестольный Гавриил,
И вы,
Натяните луки тяжелые,
Поразите каленой стрелой кляузников,
Лиходеев богомерзких,
Поразите их в самое крапивное сердце,
Поганое, дырявое поразите,
А меня, рабу Божью (имя), обелите.
Моего обидчика посрамите,
Каленой иглой уколите,
Словом, делом своим накажите,
Посрамите смертью смердящей,
Гнилью сквернящей,
Крутите язык, ломите руку, мутите разум.
Моим наказом будьте, мои слова,
Крепки и лепки.
Ни старше меня, ни младше меня,
Ни черный, ни седой, ни гладкий, ни с бородой,
Ни первый, ни последний —
Никто мое заклятие не снимет,
Помочь не сможет, меня не превозможет.
Мои бы слова были ключом и замком.
Будьте по третьему разу, по моему наказу,
Слова, крепки, лепки,
Емче меча булатного, крепче камня алмазного.
Замок заперт ключом,
А ключ положен с яйцом, а яйцо в собаку.
До тех пор, пока то яйцо
Из собаки курицей не выйдет,
До той поры мое заклятие никто не снимет.
Ключ, замок, яйцо.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.Взывая к милосердию…
Молитва грешника о милости и прощении (если закрыта дорога жизни)
«Мама принесла мне Вашу книгу, и теперь я повсюду ищу другие. Читая письма незнакомых мне людей, я тоже решилась открыть Вам свою грешную душу. Я надеюсь, что Вы меня не осудите, хотя как знать…
Сейчас мне тридцать один год, раньше все в моей жизни складывалось удачно, до тех пор пока…
Мы с Катей, подругой моей, были на дискотеке. Дискотека поздно закончилась, и я осталась у Кати ночевать. Утром, когда подруга была в ванной, я увидела в серванте шкатулку, открыла ее и, не справившись с соблазном, взяла серьги с бриллиантами. В шкатулке были и другие украшения, но их я брать не стала. Спрятав серьги в лифчик, я снова легла на диван, будто еще не вставала. Катя, выйдя из ванной, стала меня будить, и я сделала вид, что с трудом просыпаюсь. Потом мы зашли ко мне за учебниками и поехали на занятия в техникум. Во время занятий я все время думала о серьгах: больше всего я боялась разоблачения. После занятий я отнесла серьги к своей тетке и спрятала их на шифоньере, полагая, что туда-то тетка уж точно не полезет.
Вечером к нам домой пришли Катя и ее мать. «Это ты взяла серьги, – сказали они. – Накануне твоего прихода они были на месте!»
Естественно, я отпиралась.
Моя мама сказала: «Обыскивайте, если хотите. Но моя дочь на такое не способна».
Не знаю, чем бы закончилась эта история, но спустя несколько дней вся семья моей подруги погибла в автокатастрофе. Уверена, именно я виновата в их смерти. И вот почему.
Еще до этого я решила избавиться от серег, ведь Катя могла вспомнить о моей тетке, а найти в ее полупустой квартире злополучное украшение проще простого.
В комиссионку идти было опасно, и я решила продать серьги цыганам, благо их у нас в городе полно.
«Эти побрякушки тебе большую беду принесут, девонька, – сказала мне старая цыганка. – Позор на себя примешь, в казенный дом попадешь. Хочешь, я сделаю так, чтобы тебя никто больше не побеспокоил? Называй имена! Но за услугу я с тебя деньги возьму. Впрочем, денег не надо. Серьги я у тебя эти по дешевке куплю. Считай, что остальное ты мне заплатила».