Загробный мир по древнерусским представлениям
Шрифт:
Когда ждать в гости, любимое гостибище?
В полночь ли ждать по светлому по месяцу,
Али в полдень ждать по красну солнышку?
Аль по вечеру да ждать тебя ранешенько?
[18, 19]
А ци ты зимовок порой придзешь, а ци ты летней [220, 638–641]
Видкилъ нам тебе выглядаты?
Из якой стороны? [32, 5.7]
Мы бы вышли тебя сритити Далеко да во чистом поле, [18, 19]
Не утаи скажи, красно мое на золоте [18, 19, 103]
Далее плачущая, как бы получив ответ от покойника о времени его прихода, наказывает ему: Такприйди
Ты во свои да благодатный дом (мы тебя)
Будем ждать да дожидаться [18, 59, 75].
И умершие, по причети, приходят. Выходи, родимый батюшка, — причитает невеста в доме после похорон матери, —
На мосты да на кленовые, Ты стричай да дорогу гостью, Свет родиму мою матушку… Бог дает да дорогу гостью, Дорогу гостью сердечную…
У этой гостьи дочь просит благословения:
Так
И, как бы получив просимое, выходя на середину избы, кланяется и благодарит ее:
Тебе спасибо, мила матушка,
На честном благословеньице! [18, 77].
Здесь мы встречаем не поэтический только обряд, а действительную веру народа в возможность прихода мертвецов с того света, веру, которая дошла до нас как отголосок далекой старины нашего предка и которая, как мы видели, была и у родственных нам народов в их далекий языческий период.
Вопрос о возмездии в загробном мире у нашего предка — древнерусского человека
Рассматривая представления предков-язычников о загробной жизни души, мы невольно сталкиваемся с вопросом: а было ли у предка язычника представление об аде с его муками как о месте наказания за дурные поступки на земле?
Этот вопрос приходится решить отрицательно. Идеи ада в представлениях предка-язычника не находим. Ад с его муками мог явиться у предка только тогда, когда у него могли составиться известная сумма нравственных убеждений, когда он резко мог различать порок от добродетели, следствием чего должна была бы явиться Ш'ол возмездия за дурные дела, но З'"ой идеи у предка-я. а-шника мы не замечаем11.
Правда, у предка было представление о стране отцов как о стране мрачной, темной и кчк е стране зной ной, жаркой, где души терпят некоторого родя мучения: было у нею даже представление, что страна отцов находится пот; землей на далеком западе, но эти представления предка мало говорят о существовании у него представления об аде с его муками. Его мергзе-цы только, подобно природе, испытывали различного
11 Здроь я не отрицаю, что \ предка не было вообще никаких нраве гьеикы\ убеждений, но говорю точьт о том, что > него че бьпо тех iipir.(-венных \6еждений, которые мы у него встречаем — в христинсте.
рода состояния, но не в собственном смысле мучения, которые обыкновенно соединяются с идеей ада, и предок, говоря, что мертвый удалился в страну отцов, нисколько не думал, что ему предстоят там мучения. Действительно, во всех описаниях погребальных обрядов, существовавших у наших язычников, нет намека на то, что души умерших в загробном мире бу-дгг мучиться. Они. по представлению предка, могли там терпеть горе и нужду, как терпели их на земле, но это не есть мука, какую рисуют себе в загробном мире христиане. Мука назначается тому, кто, по христианскому выражению, «грешил» на земле. Предок же язычник, живя на земле, не имел о «грехе» понятия. «Грех»
— это христианское слово. Предок же имел понятие «зла, порока», но злых и порочных он поселял там же, где поселял и добродетельных.
Что у предков-язычников не было возмездия в загробном мире, на это нам указывает их представление о своих богах. Их Перун, Волос, или Белес, Даж-бог, он же Хоре, Мокош, Мора и др., не исключая и Стри-бога, которого Глинка несправедливо называет «божеством, наказывающим беззаконных в преисподней и бичем злодеяний в сем мире» [163, 21LL", были боги скорее добра, даже зла, но отнюдь не боги-каратели за грехи. Если бы у предков-язычников был ад с его муками, то естественным является предположение, что они имели бы бога, который заведовал бы этим жилищем душ и управлял бы ими в этом жилище, что мы и находим у других языческих народов (напр, греков,
ИЗО богах см. [168]. Стрибог у предков был богом петров. В «Слове о полку Игореве» говорится: «Се ветри, Стрибожи внуци, веют с мс>ря стрелами на храбрый пелкы Игоревы». Олова «веют е моря стрелами» ничуть не указывают, как думает Глинка, на какое-либо наказание, а просто указывают, что на полки Игоревы дул вегер с моря [169, 4, 33, i6]. Отсюда же (т. е. из Слова) видно, что Стрибо! 5ыя v предков богом ветров, но не 6orovi карате 1ем в преисподней.
римлян), но не встречаем у наших предков даже намека на существование такого бога119.
Кроме того, в русском язычестве мы встречаем культ предков. Усопшие становились для предка — язычника личностями священными, богами. Доказательство этой мысли мы находим в словах древних проповедников, обличавших народ в двоеверии. Так, в одном памятнике XII в. читаем: «Аще се Роду и Рожанице кра-ют хлебы и сиры и мед? Бороняше велми (Епископ): негде, рече, молвить: горе пьющим рожанице [13, 9, 141, 416]. В Паремийнике 1271 г. (Публич. библ.) 11–12 стихи LXV
119 У родственных нам балтийских славян существовало божество «Чернобог» — представитель всякого зла, но и это божество здесь не управляло преисподней, а было только злым существом, вмешивающимся в управление «Белобога» (доброго божества), отсюда видим, что вообще у славян, а не только у русских, не было представителя загробного мира [49, 171–178; 211, 219].
По мнению Афанасьева, рожаницы — это вещие, страшные судицы, девы судьбы — стихийные божества [13, 418–328, ЭИ — 340, 360, 388–389, 416–420]. Так же думает и Срезневский. По его мнению, Рожаницами все славяне называли Мойр-Парк, а эти существа были у греков и римлян богинями судьбы — стихийными божествами [9]. Но Рожаница была не дева судьбы, а обоготворенная родоначальница. Рожаницы — это Mataras индусов — богини родоначальницы, так как родоначальники были некогда многоженцами. Уже то обстоятельство, что в «Роде» мы видим обоготворенного предка, заставляет нас признать Рожаниц за обоготворенных предков-праматерей. Ведь в приведенных памятниках, упоминающих о Рожанице или Рожаницах, наряду с ними упоминается и Род. Род и Рожаница — слова одного корня. В «Слове св. Григория» проповедником Рожаницы сближаются с Артемидой. Если Рожаница — греческая Артемида, богиня плодовитости, — этим ей приписывается плодотво-рящая возрождающая к жизни сила. Обладателем такой силы могла быть и родоначальница, праматерь. Значит, и с этой точки зрения под Рожаницей можно понимать обоготворенную праматерь. Но главным основанием, на котором мы можем построить свое предположение о Рожанице или Рожаницах как о боготворенной праматери, является то обстоятельство, что с усилением христианства законная трапеза в честь Рожаниц стала совершаться в честь Пресвятой Богородицы. В «Слове св. Григория» мы читаем: «По стем крещении чревоу работни Попове оуставиша трепарь прикладати ржтва Бци к рожаничьне тряпезе Оклады деюче» [136, 245; 103, 101]. Конечно, само по себе пение тропаря Богородицы при рожаничной трапезе не говорит еще о том, что под Рожаницами разумели обоготворенных праматерей-родоначальниц, но для нас важно древнее толкование этой рожаничной трапезы с тропарем Богородице. В сборнике Новгородской Софийской библиотеки XV в. трапеза в честь Рожаниц толкуется так: «Се буди ведомо всем, яко Несторий еретик научи трапезу класти рожаницкую, мня Богородицу человекородицу» [136, 252]. Что это значит? И при чем тут Несторий? Если мы будем смотреть на Рожаниц как на стихийные существа, мы не объясним, почему на ро-жаничную трапезу пастыри древней церкви смотрели как на ересь Нестория. Но коль скоро под Рожаницей мы будем разуметь обоготворенную праматерь, для нас станет понятно сопоставление поклонения Рожанице с Несторианством. Несторий считал Богородицу Христо — родицею, т. е. человекородицею, и люди, ноклонящис-ся Рожанице, припевая в то же время тропарь Пресв. Богородице, кажутся проповеднику несторианами, ибо они Богородицу — Божию Матерь сопоставляют вместе с Рожаницами — человеческими праматерями. Только при таком взгляде на Рожаниц как на обожаемых родоначальниц понятно это известие, что рожаничную трапезу научил совершать оретик Несторий. Словарь Павмы Берынды прямо толкует рожаницу: «матица, породеля, пороженица», т. е. рождающая. Вес JTO такие названия, которые с большим удобством могут быть приложимы к родоначальнице, праматери. Древний взгляд русского народа на Рожаниц как на повивальных бабок и помощниц при разрешении беременных женщин [13J тоже говорит в пользу того, что Рожаницы — праматери. В самом деле, к кому более пристойно было бы обратиться за помощью во время родов, как не к душам праматерей? Кто лучше всего может помочь при родах, в таком серьезном положении, как не те, которые сами имели опыт рождения, положив начало роду? Итак, Рожаница — это праматерь, душа умершей родоначальницы [43, 51, 87, 175]. И эта умершая родоначальница BMecie с умершим родоначальником почитаются за богов даже при христианстве, не говоря уже про времена языческие, когда культ предков был во всей силе.