Загрузка
Шрифт:
Врач хмыкнула.
– Вы ведь понимаете, что больничный до конца лета я вам не дам. Да и ваши больничные вам не оплатят, стаж вы ведь не имеете.
Про то, что я, скорее всего, уже уволена, говорить не стала.
– Жаль, видно, придётся довольствоваться тем, что есть...
– А что есть?
– поинтересовалась врач.
– Ободранные после старой покраске стены, - пояснил Андрей.
Мы действительно начали ремонт. Чтобы пути назад не было.
– Ясно всё с вами... И как же в таких условиях жить будут наши студенты?
На всякий случай она нас послушала, а когда вернулась медсестра, мы уже имитировали слабость, кашель и всё такое... Назначила она приём ещё через неделю.
Всё лучше, чем ничего. Но что мы успеем? Даже просто рисунки без раскрашивания перенести на стены - дело не из лёгких. Успеем ли?
Шли к остановке мы молча. Я задумалась, Андрей тоже что-то строчил на телефоне.
– Смотри, я списался со своими одногруппниками, с десяток помощников набрать можем. Но они не горят желанием, и приказ начальства восприняли в штыки, - сказал он возле остановки.
– Понятно. Значит, ты их просто поставил перед фактом?
– Ну, нам деваться некуда.
– Значит, нужен этот самый приказ начальства.
– Нужен, - согласился Андрей.
– Поехали в главное здание универа. Пойдём с повинной к декану, если он не ушёл в отпуск.
Декана мы застали как раз в момент, когда он уже закрывал свой кабинет.
– Все на выход, меня нет, я уже в отпуске...
– начал он предупреждающей отповедью.
– Здравствуйте, Тарас Григорьевич, - начал Андрей. А имя мне показалось знакомо.
– Макаров, меня здесь нет!
– Но вы здесь!
– Нет, это иллюзия.
– Хорошо, как скажете. Тогда, госпожа Иллюзия, позвольте связаться через вас с тем, кого вы изображаете...
Декан так тяжко вздохнул, будто достали, а деваться некуда.
И заговорил декан женским голосом.
– Я настроилась, передавай.
– Тарас Григорьевич, мы затеяли ремонт в общаге. И мы вдвоём с моей невестой не справимся. Нам бы помощников... Можно даже из моей группы...
– Решил отыграться на одногруппниках?
– спросил декан вновь своим голосом.
А я вспомнила про тех ребят, которые издевались над Андреем. Взглянула на любимого. Да он просто светится как лампочка, хитро мстит! Злопамятный? Но даже если и так, это правильно. Наказание за поступки должно быть!
– Ладно, как скажешь. Я не против. Когда подписывать? С понедельника?
– Да. Мы с Ланой успеем как раз нанести рисунок. Им останется только раскрашивать.
– Краску, кисти и всё, что необходимо, купите и приложите чеки, мы вам отдадим деньги.
И вдруг декан исчез. Раз и нет его. А я уставилась во все глаза.
– Андрей, это что такое?
– Декан ушёл в отпуск...
– А это...
– Иллюзия. Видно, доделывала она что-то...
–
– Нет.
– То есть, тут есть магия?
– Ага. Но она лишь на боевых уроках. Правда, студенты довольно плохо реагируют, когда узнают. Многих приходится отчислять и блоки ставить на воспоминания. Ну а те, кто остаются - они пользуются магией.
– Постой... а новый экзамен по боевому владению...
– Да, там было немного магии. Тот, у кого есть к ней способности, прошёл самый высокий конкурс. С остальными будут работать.
– То есть, я выбила все десять мишеней только благодаря магии?
– А разве ты этого не ощутила? Слияние со своей стрелой... Я ведь видел, как ты наполняла стрелу силой.
– Да, но... я не думала, что это благодаря ей... хотя... да, именно из-за неё я попала в цели.
– С отличниками будут работать отдельно. Почему думаешь, надо мной издеваются? Просто я не такой, как остальные. Им магия даётся сложнее, чем мне. Ну а сильный не может бить слабого. Зато я могу проучить их.
– Или отомстить?
– Месть - слишком низко. Месть и возмездие - вещи немного разные.
Хотя, многие эти понятия путают.
В выходные мы трудились, не покладая рук, до того, что просто валились от усталость и сил добрести до постели едва хватало. А ведь всего-то разрисовали все этажи тоненьким контуром. Правда, Андрей магию немного вливал, контуры начинали светиться.
– Что это ты делаешь?
– удивилась я.
– Рисую.
– А если подробнее?
– Рисую. Ну, как тебе объяснить?
– он задумался.
– Задаю контурам сам рисунок. Как краска должна лечь. Мои одногруппники приедут, они мало что в живописи понимают. А это - дело тонкое. Живо писать могут немногие в наше время.
– Погоди, твои рисунки оживают что ли?
А он лишь улыбается.
– Ну, не совсем. Хотя пару раз бывало. Но там кое-кто другой постарался. Подправил мой рисунок, сделав страхолюдину, а потом другой тоже магии добавил... И вот эта смесь ожила. После этого мне скорректировали обучение и научили блок на мои творения ставить, чтобы постороннюю магию не наложили и пририсовать не смогли.
– А думаешь, ребятам понравится, что они самовыразиться не смогут?
– Смогут, моё воздействие не ощутят. Подумают, что это они сотворили. Будут ещё гордиться этим.
– И тебе не обидно?
– удивилась я.
– Обидно было, когда обвинили меня в халатности. А вот так - я вполне доволен.
– А я, получается, ничего своего не могу прибавить?
Андрей окинул изучающим взглядом уходящий вдаль коридор.
– И что ты вложила?
– Ты о чём?
– не поняла я.
– Твоя магия тоже примешана. Но не входит вразрез с моей, лишь смешивается, усиливает её.
– Честно, не знаю.
– А о чём думала?
– Чтобы не портили имущество. И чтобы надолго наши творения сохранились.