Захарка-следопыт
Шрифт:
В тот день Шевчук указывал делянку для колхозных строителей. Указав место порубки, Юрий Николаевич с Захаркой решили полакомиться ягодами. В Тёмном колке поспело много костяники. Эта ярко-красная ягода, кисловатая на вкус, хорошо утоляет жажду. День выдался знойный, а они, как назло, воды с собой взяли мало. Ходят и горстями ягоду в рот суют. С одной веточки целая горсть набирается. Ягода крупная, сочная. Любят её не только люди, но и птицы: тетерева, куропатки, рябчики, не прочь полакомиться и звери.
—
— Давай, — согласился Шевчук. — Потом пойдём смородины поедим. Должна ещё быть.
Только стали брать ягоду в бидон, как вдруг услышали странный шум и птичий крик. Где-то совсем рядом хлопала крыльями и кричала испуганно птица Захарка остановился, прислушиваясь.
— Вроде бы курица кричит?
— Откуда здесь курица? — улыбнулся Шевчук. — Бежим посмотрим.
Бросились на шум и увидели, как стремительно промелькнул среди деревьев ястреб — тетеревятник.
— Опоздали, — заволновался Захарка. — Унесёт птицу этот разбойник.
— Быстрее, — Шевчук схватил Захарку за руку, и через минуту они выбежали на поляну.
Недалеко от кустов увидели куропатку. Раскинув крылья, птица лежала неподвижно. Она уже не кричала, а ястреб, оставив свою жертву, взмыл вверх. Шевчук с Захаркой проводили его глазами.
Тетеревятник летел как-то странно. Он то почти вертикально взлетал вверх, то камнем падал вниз, а потом снова набирал высоту. Голова у хищника была неестественно большая, и шея толстая.
— Что это с ним? — удивлённо спросил Захарка.
Шевчук молчал, ничего не понимая. И вдруг хищник беспомощно замахал крыльями и стал падать. Упал он прямо к их ногам.
— Смотри! — закричал Захарка. — На шее у него мышь!
В тот же миг он упал на ястреба и накрыл его своим телом, стараясь рукой поймать юркого зверька. Вот зверёк у него в руке.
— Ой! Ой! — вдруг завопил Захарка и вскочил на ноги. На пальце у него болтался маленький зверёк.
— Это же ласка! — Шевчук бросился Захарке на помощь, но поздно. Ласка отпрыгнула в сторону и… только они её и видели. Высокая трава надёжно укрыла маленького хищника. У Захарки из пальца капала кровь. Он зажимал рану левой рукой.
— Пусть кровь сойдёт, — посоветовал Захарке Юрий Николаевич. — Зубы у ласки острые, как иголки, ранка глубокая. Как бы заражения не было. Подожди, найду подорожник.
Юрий Николаевич быстро нашёл лист подорожника и крепко забинтовал Захарке палец. Мальчик молча терпел. У их ног лежали серая куропатка и такой же серый с бежевыми пятнами ястреб-тетеревятник. Птицы были мертвы.
— Интересно, кто на кого напал? — спросил Шевчука Захарка. — Неужели ласка заступилась за куропатку?
— Нет, — Юрий Николаевич осмотрел птицу. — На
— А какой маленький! Я думал — мышь. Ай да ласка! Ай да зверь! — восхищался Захарка.
На поляне было солнечно и тихо. Только из леса долетал громкий крик иволги, да с небесной выси лилась бесконечная песня жаворонка. Казалось, никому нет дела до трагического лесного происшествия, свидетелями которого стали Захарка и Шевчук.
Страшный зверь
Как-то в августе под вечер послала мать Захарку в погреб солёных огурцов достать. Захарка скор на ноги, схватил миску — и во двор. А на дворе остановился очарованный. Огромное солнце, будто праздничный красный шар, вот-вот земли коснётся. Бабушка в деннике корову доит, струйки молока о подойник дзинь-дзинь — звенят. Тугие струйки, много у Пеструшки молока. А рядом в старом чугунке дымокур дымится, чтобы комары Пеструшку не кусали. Высокий столб дыма поднялся к самому небу.
Постоял Захарка, закатом любуясь. Потом вспомнил наказ матери — и шмыг к погребу. Нырнул вниз, в сырость и погребную темноту, и вдруг — гр-р-р-аув! — из самого тёмного угла! Захарка в один миг наверху оказался. Остановился, голову в люк опустил и видит в углу погреба, там, где бочка с огурцами и банки с компотами стоят, два зелёных огонька. И страшное рычание слышится.
Захарку будто ветром из погреба вымело.
— Бабушка! Иди сюда! Быстрее, быстрее!
— Ты кого это там испугался? — Бабушка как раз подоила Пеструшку, вымя ей тряпкой вытирала.
— В погребе кто-то сидит. Страшный, с зелёными глазами.
— Да ты чего мелешь-то, господь с тобой. Кто в погребе может быть? — подошла бабушка.
— Вон в том углу, — Захарка снова опустил голову в люк. — Сидит, глазищами сверкает — иди посмотри сама.
— Хватит чепуху-то молоть. Я вот сейчас хворостиной его! — Она спустилась на одну ступеньку, на другую и снова из темноты долетело: грр-р-аув!
Бабушка не так проворно, но всё же быстренько выбралась наверх, еле отдышалась.
— Беги, Захарушка, своего приятеля лесника позови. И правда, непонятный зверь в погреб забрался.
Прибежал Захарка к Шевчуку, запыхался.
— Что случилось? — встревожился Юрий Николаевич.
— Зверь в погреб забрался. Страшный. Ворчит, зубами щёлкает. А глазищи огромные, зелёными огоньками так и сверкают. В углу за бочками сидит.
— Ну-ну, — поднялся Шевчук. — Пойдём посмотрим, что там за зверь такой.
— Ты ружьё, ружьё возьми. Наверное, волк.