Захват Хассании
Шрифт:
– Прости, Мудрый, я слукавил, но мне хочется понять...
– Почему ты меня так назвал?
– Потому что складывать огромные обломки можно только силами колдовства... и светильники...
– Ну, юный наглец, тогда ты и сам "Мудрый", поскольку умеешь делать то же самое, а вот я бы не рискнул останавливать иглу рукой... Глаза уже не те...
– Я только учусь, Мудрый, а спросить хотел про Небесное тело...
– Небесное тело? Что ты так называешь?
– Тот камень, что лежит наверху, перед входом...
– Разве он чем-то необычен?
– Конечно, да!
– Ты сам догадался?!... Ты, мальчик совсем... И что же ты об этом думаешь?
– Думаю, железный камень прилетел с неба и ударившись о поверхность, вызвал её сотрясение и гибель всех чудищ, что лежат у нас над головой.
– Ты не можешь так думать... Не знаю, кто был твоим учителем, но в королевствах талдычат одно и то же!... О плоской поверхности и Небесной сфере, на которую пришиты звёзды вместо светильников! Может быть, ты был плохим учеником?
– У нас в клане есть только одна школа... Школа воина!.. Мне кажется, мои учителя довольны... А всё остальное я мог и сам догадаться...
– Опять врёшь, "хороший ученик"! Чтобы о таком "догадаться", надо прожить жизнь!
– Или прочитать книгу...
– Книгу?! Какую книгу? Все они твердят о том же...
– Книгу Фаррея Звездочёта...
– Ты не мог её прочитать, лгунишка...
– Почему, Мудрый?
– Потому что в кланах не учат читать! И потому, что книги Фаррея Звездочёта в Сарпании давно сожжены по приказу великого короля Резона Твёрдого, да продлятся годы правления его!...
– Отец в клане помог мне учиться читать... Это первое. Король Резон Твёрдый давно уже отдыхает, передав власть своему сыну... Это второе! А книгу мы нашли... В развалинах Паучьего Замка! Это третье!
– Ты говоришь одни небылицы! Паучий Замок на Севере? На границе с Гарпегами?
– Да, Мудрый...
– Его нельзя развалить! К нему и подойти-то нельзя! Ещё скажи...
– Замок развалило землетрясение... И проклятье!
– Трудно поверить... Но там была действительно хорошая библиотека... Неужели книга... Неужели она сохранилась?... Что там изображено на обложке?
– Я могу ошибиться... Верт, помогай... Там изображен шар, опутанный телами двух змей..
– Скорее, драконов!
– Да, наверно, это были драконы, а хвосты сплелись кольцами и в них какие-то цифры... не помню...
– Год двести шестьдесят пятый ББ, в смысле, от Болотной битвы... Что с Вами, Мудрый?..Мы чем-то оскорбили?...
– Я никогда не верил в силу Богов, но сейчас... простите... готов поверить... Нет больше награды для учёного, чем встретить читателей своего труда, да ещё в таком месте...
– Вы - Фаррей Звездочёт?!
– Увы, да... А второе счастье - узнать, что хотя бы одна моя книга сохранилась... а их было всего пять и три из них сожгли по приказу богослужителя... забыл, как его...
– Марент Праведный?
– Да, да, да! Именно! Их сожгли при мне... Как будто детей моих... И король не возражал, спокойствие в стране для него дороже истин научных.. Они не хотели гореть, их рвали кусками... Не дай бог
– Сидите, Мудрый, мы всё сделаем...
"Мы" относилось ко мне. В дальнем конце пещеры, как я почему-то и ожидал, обнаружился проход в следующую нишу, где журчала вода и даже была небольшая естественная ванна. Для подогрева на небольшом кабузе использовался светильник, горевший постоянно, оставалось только поставить кастрюлю и идти слушать продолжение беседы.
На свежесотворённом столике уже выложены остатки наших сушеных фруктов, трава для заварки, стоят кружки, а я набрёл на стеллажи с книгами, и, хотя по-хассански ни бум бум, понимаю, что это не чьи-то развлекательные жизнеописания, а серьёзная литература. Конечно, мой практический скептицизм не раз уже оказывался прав в том смысле, что книги не всегда содержат полезную информацию, устаревают, но есть основы типа математики, которые вечны.
Эти наимудрейшие для моей головы философствования навеяны оживлённой беседой, а на самом деле скучно слушать переливания слов из пустого в порожнее... Зато мудрец пришел в восторг от понимающих его собеседников, и только что "вывел" Мишку на чистую воду, запросто доказав, что теорию (Дарвина) тот не мог сам придумать по наитию, так как для этого надо "сопоставлять десятки представителей одного вида, взятых в разные эпохи, знать климатические особенности этих эпох и доказать полезность изменяющихся признаков..." Мой друг как-то тускло отбивается, ссылаясь на книги "название которых забыл", а поделом тебе, двоечник! Учёный, может быть и не всё знает, но мозги у него щёлкают как компьютер!
С этой злорадной мыслью я натыкаюсь на пачку эскизов, прошитых шнурком как в папке скоросшивателя и, начав листать, вижу то, что так нас поразило - рисунки собранных уже животных, сделанные с разных сторон и даже кое-где покрытые кожей и шерстью, как это показалось рисующему, с глазами, придающих пустым костлявым этажеркам осмысленность и черты характера. Сразу видно, где хищники, а где "овцы". Рисунки лучше реальных чудищ тем, что у них все элементы на месте, они не искалечены ненайденной деталью, а наоборот, рельефно смотрятся на фоне чуть прорисованной зелени, сами по себе, а не в куче.
Тяжёлая пачка чуть не вылетает из рук, когда, покрытое голубовато-серой шерстью, на меня смотрит тремя глазами урод из Паучьей пещеры! Забыть такого невозможно, его трёх палые когти снятся порою как живые, догоняя во сне и, конечно, я толкаю в спину заболтавшегося командира и показываю ему находку... Учёный, не скрывая, волнуется взглядом за свой многолетний труд, но Мишка, вежливый, как дипломат, быстро нашел нужные слова...
– Вы не могли это видеть живым!
– Этот мир так полон неожиданностей, Мудрый, а сегодня день чудес.. Почему не могли, если даже пробили ему глаза дротиками... Этот зверь много лет пугал наших дозорных на границе с гарпегами, сгоняя на них животных, бежавших в ужасе во все стороны... А на нас он напал в пещере... Это было три года назад, а забыть до сих пор невозможно...