Захват из космоса

Карс Михаил

– Видимо вы не поняли, что это не земная больница – ответил один в маске, который пониже ростом.

– Ну, почему же, не понял – начал говорить Роговцев, и какой-то нехороший холодок, прошел по всему телу. Такое состояние, Николай Ильич испытывал дважды. Первый раз, когда его хотели отчислить из института. Тогда, еще молодой Коля, соорудил самодельную дымовую шашку и подложил под кафедру профессора Глотова. Правда, что-то там он не рассчитал во взаимодействии химических составляющих и шашка, вместо дыма, издала, сначала свист, потом звук сирены и неожиданно отлепившись от нижней части столешницы, взмыла в воздух, напомнив броуновское движение. Мало того, что его шашка металась по аудитории, как после клизмы со слабительным, так она выдавала в воздух черный едкий дым. Когда это безумие прекратилось, то все увидели на месте Глотова, человека, похожего на него негра,

с вздыбленными волосами. Его очки, как-то странно свисали на носу, а глаза излучали полное отсутствие мыслей и понимания происходящего. Выйдя, через неделю, после больничного, Глотов еще полгода посещал своих коллег психиатров. Именно тогда, Роговцев решил, что его другом должен обязательно быть Альфред, а Глотов решил, что студента Колю Роговцева надо гнать из института, пока не все преподаватели еще пострадали. Кстати сказать, после этой, невинной, по мнению Роговцева шутки, Глотов стал очень странно заикаться и при этом припадать на левую ногу. Вообщем история имела последствия, как для Глотова, так и для института, вместе с Роговцевым. Так как Николай, был очень талантливым студентом, то за него вступился декан факультета общей хирургии, что и спасло его от отчисления. Но, каждый раз, когда преподаватели заходили в аудиторию и видели Роговцева, то старались незаметно и осторожно заглянуть под кафедру. В связи с этими особенностями преподавания в группе Николая, с одной преподавательницей случился конфуз. Когда она попыталась незаметно и осторожно заглянуть под кафедру, одногрупник Кашин, сам того неожидая, чихнул. Да так чихнул, во весь голос, что даже звон раздался в ушах у тех, кто сидел рядом. А преподаватель, профессор Ольга Ивановна Кривошеева, пыталась изобразить, в этот момент, эксклюзивную йоговскую фигуру. Что уж случилось и как, толком никто сказать не смог, но профессора замкнуло в поклоне. И мало того, что Ольга Ивановна не смогла разогнуться, в этом положении, как назло, у нее лопнула резинка на ее шикарной юбке. На улице было начало лета. Стояли очень теплые июньские дни. Юбка была из легкого шелка. Сами можете догадаться, какая картина сложилась в аудитории. Но мало того, в группу с объявлением зашел ректор института, что бывало очень и очень редко. И надо же, было ему зайти не раньше и не позже. То, что он увидел, изумило его до беспамятства. За кафедрой в состоянии поклона стоит уважаемая профессор фармакологии, и показывает, в неприличной позе всей аудитории свое нижнее белье. Что подумал ректор, для всех осталось загадкой, но хрюканье и закатывающийся смех был слышен еще долго. Ольга Ивановна пытаясь спасти положение, с криком – «не такое показывали», резко разогнулась. Дальше, подбежали девчонки студентки, натянули на профессора юбку, связали разорванные концы резинки и на этом лекция закончилась. Но, тем не менее, Коля Роговцев окончил институт, и даже защитил диплом. Но, его шалости не прошли ему даром. Талантливого студента, и впоследствии молодого врача, с удовольствием приняли бы на работу, лучшие клиники Москвы, но его распределили в этот город, в котором он, до случившихся с ним событий, и работал.

Второй случай произошел с Роговцевым, когда он разводился с женой. Вернее, за несколько минут до того, как она объявила ему, что уходит к какому—то писателю и вместе с ним уезжает в Москву. И вот опять это чувство, которое не предвещало ничего хорошего.

Роговцев попытался посмотреть по сторонам и понять, где он все-таки находится. В этот момент его как будто ударило током.

– Ну, вот и оно – произнесло существо, замотанное в белую простыню, напоминавшую, как вначале показалось Роговцеву, белый халат. Теперь-то он точно разглядел, что существо очень отдаленно напоминало человека, а халат был каким-то куском белой ткани.

– Кто оно, Мафтий? – спросил второй, такой же обмотанный, непонятно кто.

– Кто, кто…, послушай себя, Лирон – ответил Мафтий – тело, конечно.

В этот момент, Мафтий замер и начал, как то странно подтрясываться, одновременно поворачивая подобие головы на сто восемьдесят градусов. Роговцев проследил траекторию поворота и увидел своего ночного гостя, Тэлмана.

Тэлман подплыл к столу, на котором лежал Роговцев, и каким-то звенящим голосом начал издавать странные звуки, от которых существа, находившиеся рядом с Роговцевым, начали светиться неоновым светом, таким же, как светился сам Роговцев, когда взял справки, написанные ему, в его квартире в качестве заключения о его состоянии, Тэлманом. Когда свечение закончилось, Николай Ильич увидел чистое пространство.

– А где же ваши друзья? – спросил Роговцев. –

Куда они делись?

– Это не друзья а, по-вашему, ординаторы медицинской академии – ответил Тэлман. – Как они вас преобразовали и переместили?

– Это вы меня спрашиваете? – нервно ответил Роговцев. – Знаете, что бывает у нас, за похищение человека? Вы еще не знаете, что сделает с вами наша полиция! Но, тут же осекся, понимая всю нелепость произнесенной фразы.

– Что со мной сделали? – уже неуверенным голосом, спросил Николай Ильич.

– Сейчас посмотрим – ответил Тэлман и включил, какую-то установку, напоминающую ультразвуковой аппарат, только сканирующая поверхность датчика формирующего луч была в несколько раз больше, чем у существующих аппаратов, применяемых в современной земной медицине. Да и луч исходил из него видимый, святящийся в форме пульсирующих шариков. Датчик завис над Роговцевым, какое-то странное тепло пошло по телу Николая Ильича и, только Роговцев вспомнил заметку, как инопланетяне похищают людей и ставят над ними опыты, датчик вдруг исчез.

– Зря волнуетесь, коллега – сказал Тэлман. – Никаких опытов с вами проводиться не будет. А вот, мои студенты, несколько модернизировали ваши гены и обострили ваше восприятие окружающего мира, внедрив в ваш мозг нашу последнюю разработку. Это чип. Он позволит вам видеть людей насквозь. Благодаря этой нашей разработке, вы сможете видеть своих пациентов насквозь и ставить диагнозы, без предварительного обследования.

– И чем мне это грозит впоследствии? – спросил Роговцев. – Уж не тем ли, что я брошу медицину и пойду работать экстрасенсом?

– А кто такие, эти экстрасенсы? – настороженно спросил Тэлман. – Почему вы так боитесь ими становиться? Это еще, какие-то представители межгалактического мира?

– Нет, – ответил Николай – это представители земного межшарлатанского мира, из диаспоры лапшевешателей.

– Мы можем помочь вам избавиться от них – серьезным тоном сказал Тэлман.

Роговцев задумался, после чего дал отрицательный ответ.

Он вспомнил, как его жена, Людочка Коршунова, сходив однажды к экстрасенсу, сразу поняла, что Николай ей не пара. Что именно он, стал причиной ее неудавшейся карьеры актрисы, что и послужило в итоге причиной их развода. Именно тогда, Николай понял, что Людмила никогда его не любила, а выходила замуж, в надежде остаться в Москве. Но, благодаря его боевым действиям в институте, вынуждена была поехать в неблагодарный и захолустный, по ее мнению город, чтобы работать учителем литературы.

Когда Роговцев с Людмилой приехали, после распределения Николая, в город, который их совсем не ждал, первое, что интересовало его жену, есть ли в этом захолустье театр. Она бредила театром и всегда считала, что станет известной актрисой. Но, выяснилось, что театр, хоть и есть, штат в нем укомплектован и Людмиле пришлось идти работать в обычную школу, потому что там не было, как раз учителя литературы. Людмила попыталась еще несколько раз сделать заход в театр, в надежде, что ей, закончившей московское театральное училище, все же найдут хоть какую-нибудь роль. Но, в театре работали корифеи, которые были не намерены уступать свое место заезжей штучке, не без основания полагая, что через, максимум год, она уедет искать счастья в Москве. Таким образом, Людмила, проработав учителем пятнадцать долгих лет, и сбежала от Николая, с перспективным писателем, обещавшим ей написать театральную пьесу. Главную роль, в которой, конечно же, должна была играть только Людочка.

Именно экстрасенсы, косвенно, открыли глаза Николаю, на его жену. Поэтому он разумно посчитал, что иногда их советы женам, могут спасти мужей от измен, холодности и предательства.

– Пусть живут – вслух произнес Роговцев, после чего начал озираться по сторонам.

Помещение, в котором находились только двое, Роговцев и Тэлман, было довольно большим. Много разной непонятной аппаратуры и светящихся лампочек, просто завораживало взор Роговцева. Он подошел к подобию шкафа и, только решив заглянуть в него, услышал голос Тэлмана: «не рекомендую».

– Почему? – спросил Роговцев. – У вас там скелеты в шкафу?

– Нет, там собраны голографические образцы внутренних органов всех живых существ, с которыми нам приходилось контактировать – ответил Тэлман.

– И наши, есть? – не успокаивался Николай Ильич.

– Да, и ваши в частности – произнес инопланетный профессор. – Нам необходимо иметь такие образцы, чтобы создавать голографические экземпляры для посещения планет и их изучение.

– Так вы, это голографическая проекция? – удивился Роговцев.