Захват Неаполя. Скала Роз
Шрифт:
– Да ты с ума сошел! Тогда меня, уж точно, заклеймят как богохульника и еретика!..
– Манфред, друг мой и король… – Анибальди положил руку на его плечо. – Ради спасения королевства придется сделать такой шаг. Потом, если Господь позволит, мы замолим грехи и воздадим церквям и монастырям с лихвой!
– Но, Анибальди…
– Переодень часть своих головорезов в гвельфские наряды, вот и все…
ГЛАВА II.
Ночной гонец, или почему сеньора Ги III де Леви прозвали «Грушей».
Замок
Прошел почти год, потраченный Людовиком и Шарлем на сбор денежных средств ради осуществления намеченного захвата Неаполя. Кардинал Ги де Фуко благополучно (при поддержке короля Людовика) стал новым папой Римским, взял себе имя Климент и четвертый порядковый номер, успел отлучить от церкви Манфреда и наложить интердикт на все земли королевства. Между этими делами папа успел короновать Шарля в Риме, вручив, правда, вместо реальной короны Неаполя совершено иную, старую корону лангобардского короля Дезидерия. Но особая Булла и освященный вексиллум компенсировали этот нюанс, делая из графа Шарля настоящего короля, а не захватчика, разбойника и грабителя.
В свою очередь Шарль навел порядок в Риме и окрестностях, очистив город и земли от сторонников Манфреда и прочих гибеллинов.
И вот теперь наступал самый, пожалуй, решающий момент – начинало собираться войско…
Три всадника на взмыленных от бешеной скачки конях приближались к замку Мирпуа, поднимая брызги в лужах и выбивая большие комья черной земли. Последняя смена коней была перед полуночью в Памье на большой почтовой станции, построенной по Ордонансу короля Людовика через каждые десять или пятнадцать лье. Городской бальи, отвечавший за работу почтовой службы, уже собирался идти домой, когда к нему буквально вломились три королевских гонца в перепачканных плащах и сюркотах с едва заметными лилиями. Он вздрогнул, подумав, что это чиновники с проверкой его работы, но главный из этой троицы коротко кивнул ему и молча протянул руку, одетую в крепкую перчатку, на которой красовался большой перстень с выгравированной эмблемой в виде трех лилий и стрелы:
– Коней… – прохрипел он. – Живо. И вина… – Бальи облегченно выдохнул и крикнул слуг, приказав им немедленно приготовить свежих коней и вина гостям. Он попытался расспросить их о жизни в Париже и последних новостях, но, наткнувшись на ледяной волевой взгляд гонца, умолк, вжав голову в плечи. – Где живет мессир де Леви? Далеко отсюда?..
– Не менее пятнадцати лье к юго-востоку от Памье, мессир…
Слуги принесли кувшины, разлили вино и доложили о смене коней. Гонцы залпом выпили вино, торопливо развернулись и покинули прево, не проронив даже спасибо за угощение и расторопность его службы…
– Нахалы… – Прево насупился. – Ведут себя, словно они сами и есть король Луи и его братцы…
Внезапно он поймал себя на мысли, что произнес эти слова вслух. Прево вздрогнул и перекрестился…
Гарнизон замка готовился к закрыванию ворот, шателен осматривал ночную стражу и, как всегда, ворчал под нос, придираясь к следам ржавчины и несмазанной кожи на амуниции воинов, когда со стрелковой площадки надвратной башни раздался крик часового:
– Мессир Жан! Всадники! Три всадника едут к замку!..
Жан прервал
– Копейщикам выйти на барбакан! Арбалетчикам встать за их спинами и приготовиться к залпу по моей команде! Мою лошадь!..
Конюхи быстро привели коня, шателен ловко запрыгнул в седло и, поддав шпорами, выехал на середину каменного моста, чтобы встретить неизвестных и нежданных гостей.
Всадники остановились у барбакана, один из них подъехал к Жану и, коротко кивнув, произнес что-то шепотом, после чего показал перстень. Жан вежливо поклонился и, повернув голову к воинам, крикнул:
– Уходим в замок! Это королевская служба!..
Гарнизон развернулся и четким шагом вошел в замок, Жан сопроводил гостей. Слуги приняли коней, после чего два гонца пошли в трапезную, где ужинали воины, а шателен вместе с третьим гонцом поднялся на третий этаж огромного донжона, выложенного из красных гранитных камней дедом нынешнего хозяина замка, сеньором Ги де Леви, маршалом де Ла Фо в войске крестоносцев графа Симона де Монфора.
Жан постучал в крепкую дубовую стрельчатую дверь, окованную железом и способную долгое время сопротивляться топорам или тарану, заглянул в залу донжона и произнес:
– Хозяин! К вам гонец его королевского величества!
– Так веди же его живее! – раздался достаточно бодрый голос, принадлежавший, по-видимому, рыцарю средних лет, полному сил и энергии.
Жан повернулся к гонцу, поклонился и сказал:
– Проходите, мессир…
Гонец вошел и закрыл дверь прямо перед самым носом шателена, дав понять, что разговор приватный, и не предназначен для посторонних ушей. Жан потоптался с ноги на ногу, понял, что делать нечего, вздохнул, почесался и приказал стражникам, стоявшим на этаже, более внимательно относиться к своим обязанностям и прислушиваться к двери…
Несмотря на позднее время, Ги де Леви, сеньор де Мирпуа, де Ла Гард и де Монсегюр, внук знаменитого маршала де Ла Фо, ставшего еще при жизни легендой, не собирался ложиться спать. Мирная и относительно спокойная жизнь, как ни странно, не прельщала его. В свои неполные сорок лет он уже успел повидать многое: осаждал замок Монсегюр, помогая Гуго де Арси, который был посвящен в рыцари его дедом прямо на поле боя. Ги успел сдружиться с самым младшим в королевской семье – расчетливым хулиганом Шарлем де Анжу, с которым вырос бок о бок в смутное время, наступившее на земле Франции после преждевременной смерти Людовика Льва. Он с теплотой и трепетом вспоминал, как его отец привез из Франции, охваченной смутами баронов, маленького принца Шарло, родившегося уже после смерти своего отца-короля.
Какое-то время они жили в замке Сент-Ном, вздрагивая и просыпаясь среди ночи от всполохов пожарищ, постоянно готовясь к тому, что, в один прекрасный, или не очень, день принца могли выкрасть мятежники или, того хуже осадить замок, чтобы потребовать его выдачи.
Отец прекрасно понимал, что долго он не сможет обеспечить охрану молодого принца и, помня наказ королевы-регентши мадам Бланш де Кастиль, в одну из тихих и безлунных ночей увез мальчиков на юг. Небольшой, но прекрасно экипированный эскорт рыцарей и конных арбалетчиков держал путь к своим владениям, подаренных его великому отцу самим королем Филиппом Завоевателем и названных во всех официальных бумагах «Терр дю Марешаль», что переводилось совершенно просто: «Земля Маршала».