Закат Америки. Впереди Средневековье
Шрифт:
Средневековье представляет собой страшное испытание, значительно более тяжкое, чем временная амнезия, которой нередко страдают люди, выжившие в землетрясениях, сражениях или при бомбардировках. Уцелевшие, пока они заняты розыском других уцелевших, борются с горем и с первичными нуждами, оставляют свои привычные занятия. Они забывают пережитый ужас или стараются забыть его. Однако потом они в основном живут так, как жили раньше, до того как их отвлекли от прежней жизни чрезвычайные обстоятельства.
Средневековье означает, что массовая амнезия выживших приобретает постоянный и фундаментальный характер. Прежний образ жизни исчезает в пропасти забытья,
«Крестьяне полуголодные. Эффекты хронического недоедания сразу же видны на скелетах, обнаруженных при раскопках… Состояние зубов… указывает на то, что эти люди питались злаками и страдали от цинги. Большинство умирало в детстве, а меньшинство обычно не доживало до сорока…»
Время от времени недостаток пищи обострялся и на год или на два воцарялся большой голод; хронисты оставили записи о нарастании ужасающих эпизодов катастрофы. Подробно, словно зачарованные, они повествовали о людях, которые ели землю и торговали человеческой кожей… Металла в употреблении почти нет, железо берегут, чтобы делать оружие.
Было забыто многое из того, что использовали римляне: навык высаживать бобовые в севообороте, чтобы восстановить плодородие почвы; приёмы добычи руды и выплавки железа, пути доставки кирок шахтёрам, а кузнецам — молотов и наковален; метод сбора мёда из пустотелых керамических блоков, использованных при постройке садовых оград. На землях, где некогда даже рабы были хорошо одеты, теперь большинство людей ходило в грязных лохмотьях. Тремя веками после падения Рима бубонная чума, ранее не известная в Европе, проникла туда из Северной Африки, где присутствовала постоянно, и обернулась взрывом первой из множества эпидемий.
К четырём всадникам Апокалипсиса: Голоду, Войне, Болезни и Смерти уже присоединился пятый — Забывчивость.
Средневековье — это не просто вычёркивание прошлого. Это не пустая страница: чтобы заполнить образовавшийся вакуум, на неё многое добавляется. Но эти добавления не имеют ничего общего с прошлым, усиливают разрыв с ним. В Европе языки, развившиеся из общепонятной латыни, разошлись в стороны, и носители одного не могли понять другой. По мере того как утрачивалось старое, новые привычки, ритуалы и украшения утрачивали сходство между собой. На передний план выдвинулось — чаще всего агрессивно — этническое самоопределение, из которого формировались зародыши будущих национальных государств.
На смену гражданам пришли крепостные; почти все древние римские города были заброшены, остатки других, заселённые горстками уцелевших жителей, погружались в нищету и ничтожество. От прежних публичных удобств, будь то бани или театры, не осталось даже воспоминаний. Бои гладиаторов, впрочем, тоже были забыты. Изменилась и еда. Хлеб уступил место похлёбке и кашам, солёная рыба и дичь почти полностью заняли место мяса одомашненного скота. Изменились правила наследования и владения собственностью. Радикально изменилась структура домашнего хозяйства: на место римской семейной фермы пришла феодальная усадьба. Когда на место государства с его законами пришли террор и поборы местных вождей, радикально изменились методы ведения войн и
Когда школы стали редкостью, разом исчезли писатели вместе с читателями и общей грамотностью. Сменилась религия: христианство, бывшее ранее одним из множества периферийных культов, завоевало достаточно сторонников, чтобы стать доминирующей силой и государственной религией при Константине, императоре все ещё нетронутой Восточной Римской империи, а затем — тоже в роли государственной религии — воцариться на территориальных осколках исчезнувшей Западной. Изменились представления о том, что есть добродетель, и о том, в чем состоит смысл жизни. Сама сексуальность приобрела в глазах западных христиан чрезвычайную подозрительность.
В эпоху массовой амнезии была забыта большая часть классической культуры, а уцелевшее огрубело. Но это было не все. Западная Европа прошла через радикальную, всеохватную революцию в своей записанной истории. Это была политическая, экономическая, социальная и идеологическая революция, и она прошла почти незамеченной. К концу Западной Римской империи муниципальные власти были упразднены специальным декретом, а на их место пришёл централизованный военный деспотизм.
В малоизвестных версиях Средневековья обнаруживаются сходные феномены, приводящие культуры к гибели. Соединение множества отдельных потерь стирает из памяти прежний образ жизни. Он видоизменяется по мере того, как богатое прошлое преобразуется в жалкое настоящее и непонятное будущее. По приблизительным расчётам, в ходе завоевания Северной Америки европейскими переселенцами от завезённых болезней, военных действий и насильственного переселения с земель, от которых зависели сотни локальных культур, погибло порядка двадцати миллионов аборигенов.
Ответом на первые волны вторжения были попытки приспособить привычный образ жизни к странным новым обстоятельствам. Казалось, что некоторые группы, имевшие навык межплеменной торговли, наладили эффективные торговые связи с пришельцами. Но число завоевателей со временем росло, а выжившие аборигены были загнаны в изолированные резервации. Там адаптация старых культур к новому образу жизни была невозможна, и, черта за чертой, они исчезали. Одни элементы локальных культур отбрасывались сознательно — в подражание пришельцам; другие выменяли на алкоголь, ружья или муку; но большинство попросту исчезло от неупотребления и забывчивости.
Как и в Европе после крушения Рима, для уцелевших аборигенов в период забвения изменилось все: воспитание детей, верования и ритуалы; структура домохозяйства и общежития; еда; одежда; досуг; право и общепризнанные правила землепользования; представления о справедливости, о стыде и почёте. Изменились языки, а многие и совершенно исчезли вместе с ремёслами и умениями…
К концу XX века среди уцелевших появились те, кто осознал, как много было утеряно. Они начали вести себя очень сходно с тем, как вели себя учёные пионеры итальянского Ренессанса в XV веке, которые разыскивали остатки греческой и римской культуры. Люди из племён кри и чероки, навахо и хайда принялись собирать фрагменты информации, разыскивать старые записи и артефакты, разбросанные по музеям и частным коллекциям завоевателей. Осыпаемые насмешками со стороны недоумевающих потомков белых завоевателей, они стали требовать вернуть им одежды и украшения предков, их музыкальные инструменты и маски и даже их кости — в попытке восстановить облик культур и племён до того, как этот облик преобразился под воздействием массовой амнезии и непрошеной революции.