Закат Аргоса
Шрифт:
— Я тоже собирался говорить о нем, — сказал Конан, — но предпочту прежде выслушать тебя. Говори, лэрд.
Примерно через час, сопоставив имеющиеся у каждого сведения, удалось получить достаточно полную и жуткую картину, дополненную пересказанной Лю Шен историей гибели Одо.
— Ясно, что эту дрянь необходимо как можно быстрее уничтожить, — подвел итог Конан. — Полагаю, это дело мужчин, так что мы с Ринальдом им и займемся.
— С радостью, — охотно подтвердил рыцарь. — Но,— тут его взгляд сделался напряженным, — это еще не все. Эвер
— Хороший вопрос, — мрачно улыбнулся Конан. — Я думал о нем и принял решение. Мы восстановим справедливость в полной мере, если теперь я, в свой черед, вызову Эвера на поединок. В первый раз не все правила были соблюдены. В подобных случаях лишь один участник турнира может остаться в живых, второй должен погибнуть. Когда речь идет о чести, иначе нельзя, оскорбление смывается только кровью. Далее, Эвер использовал свое право прибегнуть к помощи турнирного бойца, выступавшего от его имени, а я нет. На сей раз будет наоборот. Лэрд Руфус Улл Камиль, согласен ли ты отстаивать мои права в поединке?
— Почту за великую честь, господин, — глаза рыцаря сверкнули восхищением.
— Я и не ожидал другого ответа, — удовлетворенно заметил Конан. — В случае победы можешь рассчитывать на любую награду, которую сам назовешь.
— Тогда позволь назвать ее сразу, — произнес Ринальд. — Разреши мне распорядиться по своему усмотрению судьбой Дэйны, вот все, о чем я осмеливаюсь просить.
— Я бы мог с тобой спорить, но только что сам обещал исполнить любую просьбу, — развел руками король. — Значит, быть посему, лэрд Ринальд.
Лю Шен слушала лэрда, окаменев. Упоминание о Дэйне вонзилось в ее сердце больнее кинжала. «Распорядиться судьбой» — что он имеет в виду? Неужели Ринальд по-прежнему, несмотря ни на что, любит эту женщину?
Образ Дэйны отчетливо возник перед внутренним взором девушки.
Да, эта гордая красавица кого угодно может свести с ума, а ведь Ринальд, насколько Лю Шен было известно, в свое время мечтал видеть ее своей женой, он делил ложе с нею, она безраздельно владела тем, о чем кхитаянка могла только грезить! И теперь он готов забыть о ее вероломстве и идет на все, лишь бы сохранить жизнь той, что так ему дорога и так желанна. Жгучая ненависть к сопернице охватила Лю Шен.
До сего момента чувство ревности было ей совершенно незнакомо, и она не знала названия тому, что ощущала теперь. Но не зря ведь Ринальд носил медальон с портретом Дэйны, как драгоценный талисман, возле самого сердца… Неужели все мужчины таковы, что главным для них всегда остается лишь внешнее совершенство? Конечно, ей, Лю Шен, в этом смысле никогда не сравниться с Дэйной! Но, захлебываясь отчаяние, подумала она, чего же я хочу?
Даже если бы ничто не стояло между нами, кто угодно, только не я, могла бы стать женой Ринальда. Не я, потому что наши боги проклянут, в этом случае, не только меня, но и его тоже. Как дорогой отец проклял нашу любовь с Имогеном, и мой муж покинул
То же случится и с Ринальдом, если я снова посмею нарушить древний закон…
Кхитайские боги жестоки более аквилонских. Они не терпят измены установленным ими обычаям.
— Лю Шен, ты меня не слышишь? — обратилась к ней Ив.
Девушка вздрогнула.
— Прости, я задумалась и, кажется, пропустила нечто важное.
— Еще бы не важное. Повторяю для «задумчивых»: твой господин не может явиться во дворец и уничтожить цветок, он даже приближаться к нему не должен, эта ядовитая пакость убьет его. Один раз такое едва не случилось, в ту ночь, когда погиб Рестан, и снова испытывать судьбу просто глупо.
— Она права, — с некоторым смущением подтвердил Конан. — Похоже, цветок слишком сильно на меня влияет. Нет, подумать только — я, способный одержать верх почти над любым человеком или чудовищем, бессилен перед какой-то жалкой травой!
— У каждого есть свое слабое место, — успокоила его Ив. — Никто не сомневается в твоей силе и мужестве. Но не в этом случае. Поэтому, Лю Шен, идти придется тебе и Ринальду. На вас Эулиара столь страшно и быстро не действует.
— Я готова, — произнесла девушка. — А как мы туда попадем?
— Полагаю, примерно тем же путем, каким мне удалось выбраться, — вступил в разговор Ринальд. — Я все объясню подробно. Но мы отправимся во дворец не ранее завтрашней ночи.
— Почему ты считаешь, что следует ждать? — спросила Лю Шен.
— Потому что прежде хочу разобраться с Эвером, — ответил рыцарь. — Не сомневаюсь: после того, как ты дала понять Дэйне, что узнала ее, эти двое постараются исчезнуть из Мессантии. Ищи потом ветра в поле.
— Верно, — согласился Копан. — Тебе известно, где их можно найти?
— Да, — подтвердил рыцарь.
Он знал за собой это свойство: способность довольно долго колебаться, не в силах решиться на некий важный шаг, продумывать множество вариантов и так ни к чему и не приходить… но уж если наконец решение принято, свернуть Ринальда с пути оказывалось практически невозможно.
Основу его натуры, пожалуй, и составляло парадоксальное сочетание склонности к бесконечным сомнениям и бешеного упрямства. В данный момент он определенно знал, что намерен сделать, и ему хотелось это немедленно осуществить. Конан отлично понимал его состояние.
— Пойдем, лэрд, — бросил он, поднимаясь.
Если в первый раз Ринальд проник в сад возле дома Дэйны как вор, стараясь остаться незаметным, то теперь ситуация совершенно изменилась. Привратник было попытался произнести нечто вроде того, что «господин и госпожа сегодня не принимают», но на Конана это не произвело впечатления.
— Лучше пропусти, — посоветовал он. — У нас нет ни времени, ни желания пререкаться.
— Эта земля находится под личной защитой короля Треворуса, — возразил привратник. — У нас имеется охранная грамота. Вторжение сюда приравнивается к государственному преступлению.