Закат эпохи
Шрифт:
Перстень охотника назвать побрякушкой?! Да за это убить мало! И еще меня назвать бандитом!!
– Щ-щенок, ты ничего не попутал? – Голос срывается и превращается в яростное шипение. – Ты понимаеш-шь, что ты только что сказал? Зови десятника, бегом!
Юнцы, ошарашенные моим напором и наглостью, отшатываются и, быстро придя в себя, направляют на меня алебарды.
– Стоять! Или мы атакуем! – блеет один из «смельчаков».
– Атакуете? Так вперед! – Закончив фразу, бросаюсь на них.
Медленные
– Что здесь происходит?! – останавливает меня чей-то металлический голос.
Отрываю взгляд от стонущих молокососов и смотрю через плечо. Мужчина средних лет с глубоким шрамом на щеке пристально смотрит на меня. Его грозный вид и меч на поясе подсказывают, что это командир стражников.
– Эти щенки оскорбили меня! Пусть научатся себя вести, никакого этикета!
– Да ты сам кто такой?!
– Полноправный темный охотник Лис, – гордо заявляю и повторяю манипуляции с перстнем. – Эти щенки посмели оскорбить меня, за что и поплатились.
– О боги, только тебя тут нам не хватало, – тихо произносит он. – Сначала погром у гномов, теперь еще и ты…
– Давайте разойдемся миром, эти, – показываю на стонущих, – свое получили, а я в город ненадолго, обещаю, больше проблем со мной не будет.
– Вставайте, идиоты, и марш в караулку, – подкрепляет он свои слова увесистыми пинками. – В следующий раз думайте, прежде чем…
– Десятник? – Дождавшись утвердительного кивка, продолжаю: – Что тут у вас происходит?
– Орки разгромили пару лавок гномов, – отвечает воин, – все ветераны теперь патрулируют квартал бородатых, а на ворота поставили этих сосунков.
– Ясно, а с чего это орки на гномов ополчились?
– Карлики то ли святилище, то ли захоронение вождей орков осквернили, – объясняет он. – Точно не знаю, что те, что эти молчат как рыбы.
– Весело тут у вас… Хотелось бы где-нибудь отдохнуть и пополнить свои припасы.
– Лучше в «Бочонке», и цены божеские, и тихо там, а продуктов у нас в изобилии на рынке.
– Спасибо за помощь, – протягиваю ему монетку, – выпей за мое здоровье да позови лекаря, пусть сопляков подлатает.
– Хорошо, так и сделаю. – И задумчиво продолжает: – Будь осмотрительней, кто-то из сильных мира сего очень невзлюбил охотников…
– Буду иметь в виду, – благодарно киваю и ухожу в глубь города.
Да, все веселей и веселей: то бараны, то есть бароны что-то не поделили, теперь орки с гномами. Еще эта фраза про сильных мира сего… Звучит весьма логично, сил на уничтожение ордена пошло немало, какой-нибудь удельный князек это бы не потянул. Тогда кто? Надо поболтаться по кабакам, может,
Город как город: узкие и извилистые улочки, двух-, редко трехэтажные каменные дома. Единственное, что радует взор, – море. Шум волн доносится издалека. Запах моря навевает мысли о доме… Так, два прямо, один налево. А вот и постоялый двор. Вместо вывески небольшой бочонок. Забавно.
Зал достаточно большой, чистый, освещен магическими шарами – неплохо идут дела у трактирщика. Десятки столов с лавками из потемневшего дерева (все массивное) располагаются вдоль стен. Бочонки стесняют проход к небольшому прилавку, за которым стоит среднестатистический трактирщик с пивным животиком. Посетителей немного, вот и ладненько.
– День добрый! – приветствую его. – Комнаты сдаете? Мне на пару дней, не больше.
– Ползолотого, – отвечает надменно трактирщик, – деньги вперед. Знаем ваших…
– Держи, – спокойно бросаю золотой. – И скажи, как дойти до рынка?
Трактирщик коротко объясняет дорогу. Небрежно кладет ключ на прилавок и кивком указывает на второй этаж. Сначала рынок, а уж потом все остальное.
Сразу чувствуется дух портового города: шум, гам, всепроникающий запах рыбы разной свежести. Купцы и торговки с лотками теснятся друг к другу. Покупателей маловато. Зато воришек-то! Боковым зрением замечаю, что один из них пытается залезть в мою сумку. Мгновение – и я держу его за руку. Поворачиваю голову и внимательно рассматриваю этого неудачника: худой мальчишка в потертой, но аккуратной одежде.
– Господин, отпустите меня, – жалобно начинает он, умильно хлопая глазками, – я больше так не буду…
– Конечно, не будешь, с одной-то рукой.
– У меня…
– Скажи еще маленькая сестренка, отец погиб, а любимую собачку задавила телега, – перебиваю его. – Еще что-нибудь добавишь?
– Про маму забыли, – удивленно шепчет воришка.
– Точно, как я мог забыть! – На четверть выдвигаю меч из ножен и хохочу: – Так какая рука тебе не нужна?
– Не надо, дяденька, не надо! – истошно воет малец. – Не рубите руку, умоляю!
– Что здесь происходит? – вмешивается какой-то парень в наш разговор.
И кто это у нас такой смелый? Ух ты, дворянчик! Ну-ну, чтобы такой вмешался в дела черни и стал ее защищать… Сначала небо должно рухнуть на землю!
– Вот полюбуйся, поймал воришку, – отвечаю этому «герою».
– Господин, господин, – пацан изворачивается и верещит как резаный, – не виноват я, меня мамка на рынок за продуктами послала, а он хочет мне руку отрубить!
– Отпусти мальчишку, смерд! – гневно сверкая глазами, приказывает он.