Закат Пятого Солнца
Шрифт:
Девушка бросила на него возмущенный взгляд. Ее выводили из себя подобные советы.
— Спасибо за подсказку, Педро, — фыркнула она. — Уж я-то точно понимаю, сколь оскорбительно для вождей прозвучали твои слова. Если бы я при переводе не смягчала всю прямолинейность ваших заявлений, то вы бы уже давно настроили против себя все окрестные племена.
Альварадо лучезарно улыбнулся. Он не хотел ссориться с девушкой. Педро уважал Марину за стойкость, проявленную во время похода в Тлашкалу, а еще ценил за знание языка и местных обычаев.
— Нам повезло, что ты с
— Вернемся к Монтесуме, — напомнил Кортес. — Как же ты, благородный Машишкацин, попал в Теночтитлан?
— «Цветочные войны» в разные годы велись между разными государствами, — ответил вождь. — Теночтитлан мог воевать с Тлашкалой, а Тескоко — с Чолулой. Или наоборот. Но после сражений начинаются великие празднества, главным событием которых становятся жертвоприношения. Монтесума приглашал вождей противника в свой город, чтобы они участвовали в торжественных церемониях. Это тоже давняя традиция. Так мне и довелось побывать в его столице.
— Вы приводили в Тлашкалу пленников не меньше, чем ацтеки в Теночтитлан?
Вопрос Эрнана Кортеса явно застал вождей врасплох. И по тому, как касики замолкли, пытаясь скрыть смущение, по их лицам, на которых все же промелькнула досада, генерал-капитан понял, что «цветочные войны» наносили Тлашкале заметный урон. Размен бойцами явно шел на пользу ацтекам.
— Мы приводили домой достаточно пленников, чтобы умилостивить богов, — ускользнул от прямого ответа Машишкацин, стараясь не бросить даже тени сомнения на доблесть тлашкаланцев.
— Оно и видно, — пробормотал Альварадо. — Ацтеки, похоже, не знают равных и в одиночных схватках. Ничего, посмотрим, как они покажут себя против конкистадоров.
— Вот так, в Теночтитлане, возглавляя делегацию Тлашкалы, я видел Монтесуму, — сказал Машишкацин. — Он как могучий ягуар среди робких и настороженных тапиров. Из каждого спора он выйдет победителем. Любой военный поход организует и проведет так стремительно, что и словами не описать. Из мельчайшего своего промаха Монтесума извлечет урок и больше его уже не повторит. Поневоле восхищаешься его обаянием, проницательностью, красноречием, умением воодушевлять людей и вести их за собой.
— Поэтому, Малинче, мы и советуем вам не идти в Теночтитлан, — вновь заговорил Шикотенкатль Старый. — Монтесума повелевает огромным государством. Ваше появление в землях тотонаков было слишком мелкой и досадной помехой для него. Ради этого не стоило поднимать и гнать в поход огромную ацтекскую армию. Зачем? Путь долог и утомителен. Вместо этого он подарками и лукавыми словами заинтриговал вас. Согласись, Малинче, что с каждым днем твое желание идти в Теночтитлан только возрастает. Теперь ты начинаешь осознавать все хитроумие Монтесумы? Он сумел внушить тебе эту мысль, ни разу не видя тебя, не встречаясь лицом к лицу…
— Говорят, когда ягуар смотрит в глаза намеченной жертве, то она теряет волю к сопротивлению и уже не помышляет о бегстве, — заметил Машишкацин. — Скованная ужасом, она принимает свою судьбу. А Монтесума хитрее могучего хищника. Жертва сама идет к нему. Ты сейчас собираешься прямо в лапы
Здесь было о чем поразмыслить…
Давно наступила глубокая ночь. Эрнан Кортес сидел, глядя на мерцающие в жаровне угольки, и вспоминал сегодняшний разговор. Рядом, зарывшись в ворох одеял, спала Марина. Девушка дышала безмятежно. Неужели ничего не боится? Не сомневается, что он найдет правильный выход? Кортес невесело усмехнулся. Ему бы самому такую уверенность!
Монтесума начинал казаться генерал-капитану каким-то исполином, чудесным волшебником из сказки, неописуемо мудрым и могучим. Даже если вожди Тлашкалы немного и приукрасили, рисуя портрет уэй-тлатоани, то дела говорили сами за себя. Похоже, именно в дни правления Монтесумы Теночтитлан расцвел и вознесся до уровня столицы империи. А сами ацтеки превратили недавних союзников в вассалов.
Например, эти странные «цветочные войны»! Сумел же Монтесума даже религиозный ритуал превратить в способ ослабления Тлашкалы. Наверное, и вождей окрестных городов в гости приглашал не только ради соблюдения традиции. Это явно была демонстрация силы. Касики своими глазами видели всю мощь Теночтитлана. И сами же могли подсчитать, что ацтеки после «цветочных войн» приводят домой больше всех пленников. Вот так и росла робость окружающих народов перед Монтесумой.
Похоже, труднопроходимые скалы стали единственной преградой, которая помогла Тлашкале сохранить независимость. Да еще, пожалуй, бедность. Может, уэй-тлатоани не слишком и старался покорить горцев? Что с них, в сущности, взять? Тут нет ни хлопка, ни какао, ни нефрита, ни птиц с прекрасным оперением. Вожди упоминали, что на северо-западе есть государство Мичоакан, которое успешно отбивает нападения ацтеков. Вот бы к ним отправить посла! Такой союзник бы точно не помешал…
Марина заворочалась, прервав раздумья испанца. Но потом погрузилась в глубокий сон. А Кортес вновь начал блуждания по лабиринту рассуждений. А вдруг вожди Тлашкалы правы? Чем дольше он оставался здесь, тем сильнее стремился попасть в Теночтитлан. Хотя опасность такого решения с каждым днем становилась все более очевидной. Неужели и впрямь обладает Монтесума неким гипнотическим даром, что приманивает к себе жертв? Отряд испанцев все больше удаляется от побережья и от возможности спастись. А вдруг прав был Хуан Веласкес де Леон, когда противился уничтожению кораблей?
Эрнан Кортес понимал, что экспедицию уже можно считать удачной. Та груда золота и серебра, которую он отправил в Испанию, должна обеспечить благосклонность короля. Наверное, мести губернатора Кубы больше не стоит опасаться. Тем более что сейчас у самого Кортеса хватало новых драгоценностей, подаренных Монтесумой через послов. Можно вообще на Кубу не возвращаться. Уйти на побережье, построить несколько кораблей и отплыть на ту же Эспаньолу. Или на Ямайку. Там за золото купить лояльность местных губернаторов и жить припеваючи.