Закат Техномагов: Взывая к Свету
Шрифт:
– Как пройти в нашу комнату?
Фед кивнул в том направлении, где толпился народ.
– Никак их не обойти?
Фед наклонил голову.
– Гален, ты не замечаешь, что из тебя слова приходится клещами вытаскивать?
– Мне нечего сказать.
– Я не вижу поблизости никого, кто мог бы рассказать больше, чем ты.
Фед прищурился, притворяясь, что радуется своей шутке, но продолжал внимательно смотреть на Галена, выдавая тем самым, что на уме у него было что-то более серьезное. Возможно, Феду хотелось выудить больше информации, чтобы затем посплетничать. Или, быть может, это было просто дружеское участие с его
– Если мне захочется поговорить, то я обязательно дам тебе знать.
Гален оставил Феда позади и пошел вперед, навстречу собравшимся в коридоре магов. Их было примерно пятьдесят или, может быть, сто и они перекрывали проход, столпившись около закрытых дверей комнаты 288, где в данный момент Круг изучал останки Келла.
Гален составил сообщение для Элрика. «Я уничтожил корабль Элизара. Я тебе еще нужен?»
Большая группа магов окружила Гауэна и, судя по всему, забрасывала его вопросами. Они хотели знать, что он видел на корабле Элизара. Круглые щеки Гауэна вытянулись от ужаса, руки были сложены на молитвенный манер так, что побелели пальцы. Боковым зрением он заметил Галена и пристально посмотрел на него, как на спасителя. Цирцея и Маскелин, стоявшие рядом с Гауэном, прекратили задавать вопросы и тоже посмотрели на Галена. Им было известно, что он был с Элриком и видел тело Келла.
Пришел ответ от Элрика. «Нет. Я занят с Кругом. Ты изрядно потрудился во время полета сюда. Тебе надо отдохнуть».
Олвин, стоявший неподалеку от Галена, проследил за взглядами остальных и тоже увидел его. Его напряженно сжатая челюсть расслабилась, губы растянулись в улыбке. Олвин выглядел так же, как месяцем раньше, на ассамблее. Он был в своем любимом разноцветном балахоне, с длинной черной накидкой поверх него. Редеющая седая шевелюра, мешки под глазами, объемный живот – все это характеризовало Олвина как человека мягкого, что он частенько и демонстрировал. Однако эта мягкость могла в мгновение ока испариться, когда ему случалось разозлиться. Глядя на Олвина, Гален не заметил в нем никаких изменений, никаких признаков слабости, хотя тот тоже должен был уничтожить свое место силы.
Карвин заметила какое-то изменение. Она подняла голову, вытерла слезы.
– Гален! – вскрикнула она.
Подбежала к нему, шурша центаврианскими шелками, и, не прекращая рыдать, обняла его.
Гален напрягся. Он, как всегда, ощутил дискомфорт от чужого прикосновения. Он не любил, когда к нему прикасались. И он не хотел, чтобы она обрушила на него свою боль. Пусть она держит ее в себе. Он не хотел чувствовать этого. Он отказывался.
Она прошептала, прижавшись к его лицу:
– Одна смерть за другой.
Ее слова пробудили воспоминания: Карвин, вся в слезах, наблюдает за тем, как магический огонь поглощает безжизненное тело Изабель. Она оплакивала Изабель, оплакивала тогда, когда он сам не мог.
Олвин
Карвин, наконец, отпустила его, он перевел дух, попытался расслабить напряженные мускулы.
Карвин вытерла слезы. Ее языком заклинаний был язык тела. Она накладывала сложные заклинания, уверенными, грациозными движениями направляя свою магическую силу. Гален вспомнил, какую восхитительную иллюзию она создала в тренировочном зале на Сууме, когда подменила ботинки Олвина, и ее замысловатый танец. Сейчас ее плечи ссутулились, спина сгорбилась.
Олвин обнял его:
– Рад видеть тебя в добром здравии.
– Я тоже, – ответил Гален, думая о том, как ему пройти сквозь всю толпу магов.
Но он не мог идти дальше, не поговорив с Олвином и Карвин. Гален опустил чемодан на пол, оперся на посох.
– Это был Элизар? – спросила Карвин.
У Галена пересохло в глотке. Он кивнул.
– Мы должны остановить его, – сказала она.
Гнев забурлил внутри Галена. Она что, не понимала, как трудно ему было подавить этот гнев?
– Оставим это Кругу, – ответил он.
– Ты не знаешь всего, – заметил Олвин. – Дьядьямонк и Ригана пропали без вести. Они должны были прибыть сюда неделю назад. А во время нашего с Карвин перелета с Регулы 4 нас атаковал неопознанный звездолет. Очень мощный корабль, мы едва спаслись. Тени явно решили нас остановить.
Олвину не было необходимости говорить Галену о Тенях. Он и сам считал, что за всем этим стояли именно Тени, это они принесли столько боли. Они стремились ввергнуть галактику в хаос. Но им, Галеном, они подавятся.
Цирцея вмешалась в разговор:
– Дьядьямонк и Ригана могли погибнуть, когда уничтожили места силы. Или, возможно, они присоединились к Теням.
Ее голос потерял свою силу, звучал слабо, почти как голос не-мага. И на ее лице, скрытом полями высокой шляпы, были заметны изменения. Морщины в уголках рта и над верхней губой углубились. Она, как и многие из них, уничтожила свое место силы.
– Они бы не присоединились к Теням, – возразил Олвин. – А если бы почувствовали себя плохо, то связались бы с нами. Ты веришь в то, что Келл тоже заболел?
– Ты говоришь так, будто знаешь, что нам следует делать.
Олвин строго, пристально посмотрел на нее:
– Я знаю, какое решение является правильным и без заявлений Круга.
Цирцея нахмурилась:
– Все мы подчиняемся Кругу. Мы поклялись следовать принципу солидарности. Помимо того, они могут обладать неизвестной нам информацией.
– О, в этом я не сомневаюсь. Они могут знать имена всех убийц земных президентов, начиная с Кеннеди и заканчивая Сантьяго. Они могут знать, сколько ангелов уместится на булавочной головке. Они могут даже знать смысл существования Вселенной. Но это не изменит моего мнения.
– И каково же оно?
– Мы должны сразиться с Тенями, – заявил Олвин.
Гален беспокойно взглянул в направлении своей комнаты. Он не хотел втягиваться в этот спор.
– У нас нет ни технологий, ни достаточного количества бойцов, чтобы выиграть эту битву, – возразила Цирцея.