Закат Утопии
Шрифт:
Голубое и безоблачное небо — самое первое, что было перед моими глазами в этот момент. Абсолютная безмятежность царила вокруг. Стояла абсолютная тишина, была слышна только игра волн, наступающих на песчаный берег.
Расцепив склеившиеся губы, я попытался облизать их, чтобы хоть немного увлажнить. Но это никакого эффекта не принесло, мой язык был практически сухим, а та влага, что оказалась на губах, испарилась моментально.
Дышать было тяжело. Помимо того, что воздух был невероятно горячим, просто обжигающим, мне казалось, что кто-то очень сильно давит мне на спину, хотя я лежал лицом к небу. А еще все там горело огнем. Последствия
Перед глазами стояла какая-то рябь, временами появлялись индикаторы и надписи с просьбой ожидать. Чип после моего падения по всей видимости тоже несколько пострадал, ибо сейчас довольно сильно сбоил. Он мне даже не ответил в тот момент, когда я его мысленно позвал.
Я смог вырваться из того ада, что был на корабле, но я не знал, где я и что мне сейчас делать. Я не чувствовал почти все тело. Я не мог определить, целы ли мои кости. Я даже был не в состоянии пошевелить головой. Двигались только мои глаза и рот. Остальных частей тела словно не существовало.
В определенный момент жара взяла свое и моя и так больная голова решила тоже отключиться, так же, как и все мое остальное тело. Я снова провалился в небытие, видя перед собой финальную картину прошедшей битвы.
В следующий раз я открыл глаза из-за того, что мне стало жутко холодно. Перед глазами была картина чистого и безоблачного ночного неба. Горели тысячи звезд, говорящие нам о том, что мы не одни во вселенной, что где-то там есть жизнь, которая может отличаться от нашей всем.
Но сейчас было не время для мечтаний. Нужно было попытаться прийти в себя, нужно было заставить свое собственное тело начать двигаться, иначе я мог просто тут остаться ночевать на века, если не дольше.
Первая попытка поднять правую руку увенчалась успехом, хотя временным. Подняв руку ровно вверх, я не смог ее удержать, так как мышцы просто одеревенели. Из-за этого моя рука упала мне практически на лицо. Упала она рядом с левым ухом, перегородив таким образом мне обзор на такое красивое ночное небо.
— Черт… — крайне хриплым и слабым голосом я выдавил из себя.
Если одна рука двигается, то будет двигаться и другая. Уже хорошо, значит шею я точно не сломал, нервный канал в том месте в целостности и сохранности. Сейчас надо было проверить, работают ли мои ноги, а это можно было определить только по звуку, коли я не чувствую своего тела.
Сосредоточив все свои усилия на том, чтобы просто приподнять ногу, я все же добился желаемого успеха. Не знаю насколько высоко, но когда я расслабился, то услышал глухой удар моей ноги, причем я даже не понял какой, ибо пытался поднять обе, о песок.
Значит позвоночник цел целиком. Это меня очень сильно обрадовало, так как я его мог спокойно сломать во время падения с корабля. Но я точно уверен в том, что я повредил легкие, ибо дышать просто невероятно тяжело.
Дальше я начал бесконечно двигать различными частями тела. Что-то получалось с первого раза, что-то с попытки третьей или четвертой, но все же я подтверждал свои собственные мысли о том, что я, в принципе, цел. А значит, можно было продолжать заставлять работать свои собственные мышцы.
Первое ощущение своего собственного тела ко мне пришло на рассвете. Я не понимал, почему я чувствовал холод, но при этом не чувствовал тела. Но к рассвету я почувствовал колики на кончиках пальцев обеих ног.
Это вызвало просто
Так я делал все больше спонтанных и нелепых движений, но это помогало мне увеличить область тех мест, которые я начинал чувствовать. После того, как я целиком почувствовал свои собственные пальцы, я начал чувствовать стопы, за ними начали приходить в себя ладони. И так постепенно от дальнего к ближнему я стал ощущать свое собственное тело. Ощущать причем не самым приятным образом.
Все тело словно пронзало тысячи мелких иголок. Но самое противное было то, что эти «уколы» бегали по телу. Они не стояли на одном месте, их словно на мгновение вытаскивали из тела, чтобы потом снова вогнать в плоть. Это было не больно, но крайне неприятно.
За временем следить я не мог, но вот по количеству света, что я видел при восходе, можно было сделать вывод о том, что я провозился всего минут десять, пока полностью не стал ощущать свое тело.
Когда колики прошли, я решил все же предпринять попытку подняться на ноги. С первого раза, конечно же, не удалось. Я перевернулся то со спины на живот с трудом, не то чтобы встать. Но, в конечном итоге, я встал. Приходилось падать в песок лицом, сплевывать его остатками слюны, ибо мне не хотелось его жевать своими зубами. Но все эти падения привели меня к взлету.
Когда солнце полностью взошло, я уже стоял на ногах. Меня порядочно пошатывало, очень сильно мутило, а также сильно раскалывалась голова. Это было свидетельством того, что у меня как минимум сотрясение мозга, а возможно и черепно-мозговая травма похуже. Но из-за сбоя в работе чипа я не мог никак отследить свое собственное состояние.
Держась рукой за голову, я осмотрелся вокруг. Бесконечный пляж уходил в обе стороны береговой линии. Не было видно ни одной живой души, хотя при полете я прекрасно видел, что меня не одного выбросило через противоположный от взрыва борт.
Вспоминая картину прошедшего боя, меня сразу же начало тошнить. Я в подробностях вспомнил, как придавливало того мужика, как его мозги растеклись по палубе, ибо голова находился ровно с краю упавшего на него контейнера… В конечном итоге меня вырвало. Кроме желчи ничего не вышло, но мне почему-то сразу стало легче.
Головная боль немного отступила, позволяя мне более уверено крутить головой.
Вдали я заметил какие-то обломки, вероятнее всего от нашего корабля. Для меня это была сейчас единственная видимая точка, за которую цеплялся глаз. К ней я и хотел идти, вдруг там мог быть кто-то еще, помимо меня.
Так я начал еле двигаться, волоча по песку ногами в сторону видимых мною обломков. Не сказать, что мне было очень тяжело двигаться, но общее состояние сказывалось на скорости моего движения. А чтобы себя как-то отвлечь от столь долгого движения, я все это время пытался связаться со своим собственным чипом.
— Чип! Статус! — периодически отдавал я голосом умирающего старца команду своему верному помощнику, но ответа никак не получал.
Все, что было видно в ответ на мои вызовы, это сплошные помехи перед глазами. Это был хоть какой-то знак того, что чип функционирует, но функционировал он неправильно. Не было никакого интерфейса, там, где он должен был быть, висели сплошняком помехи, а где его не должно было быть, я видел картинку четко и ясно.