Закатиглазка

Феликс Неизвестный

Глава 6

— Подъём! — разбудил Закатиглазку грубый голос, трое незнакомых людей, в униформе трясли кресло в котором, после ночных приключений, крепким сном спала Принцесса. Она, с неохотой, открыла один глаз, и посмотрела на беспокоящих сон типов, ими оказались охранники вокзала.

— Вон на хер! — прикрикнул один — Тут тебе не ночлежка!

Двое других подхватили заспанную Принцессу под руки и повели на выход.

— А может мы поезда дожидаемся! — завопил Заяц, упавший с колен Принцессы, где он дремал, вывернувшись тошим животиком кверху.

— Знаем

мы таких ждунов, — ответил ему охранник — мы вас здесь с заутрени наблюдаем, дрыхните беспробудно пять часов подряд, никаких вещей у вас нет, а мелкий уродец, сидящий в кармане её передника, газует безостановочно, Из-за чего в этот зал люди заходить отказываються!

Заяц потянул носом воздух, и вынужден был признать, что дальнейшее нахождение в помещении может быть не безопасным.

— Хорошо, хорошо, уходим, — сказал он подталкивающему его в спину охраннику — вы, главное, закурить здесь не вздумайте.

Так сонные, уставшие и голодные, наши герои вступили в столицу, город — герой Зажратинск.

Зажратинск представлял собой безумное нагромождение свечек — небоскрёбов, уходящих вершинами в верхнюю границу тропосферы, разделённых узенькими улочками, где с трудом, и то, боком мог протиснуться человек.

В городе небоскрёбами давно были застроены все парки и детские площадки, застраивались и берега узенькой вонючей речки, потом эти берега обваливались вмести с возведёнными на них строениями, а на освободившемся месте снова выростал очередной кирпичный пик. Нетронутыми застройкой оставались, только, дворцы в центре столицы, до революции принадлежавшие политической элите, а после революции, оставшиеся у прежних же владельцев.

Ещё Зажратинск был городом мостов: хрустальные, серебряные и золотые, они в великом многообразии перебрасывались через реку, а каждые три месяца их сносили и строили заново, ибо городской бюджет нуждался в постоянном, безостановочном освоении. С той же целью шёл беспрерывный замен тротуарной плитки вдоль двух главных улиц — Мордотрескинской и Вмаслекатинской, днём плитку срывали, вечером заново вылаживали, ночью опять срывали, а утром вылаживали, и так безостановочно.

Закатиглазка, выбрала путь по главной улице, надеясь сократить дорогу бесплатным, если удастся, проездом в общественном транспорте, но на проезжей части, гигантской колоной в двенадцать рядов, не имевшей ни начала ни конца, её встретило скопление автомобилей самых дорогих мировых марок, сбившихся в единую необозримую ленту.

— Полагаю Из-за такой пробки автобуса мы ждать будем долго, — предположила Закатиглазка.

— Когда я был здесь, — вставил Заяц — на этом месте была эта же пробка, так что об автобусе придётся забыть. Вообще, дороги Зажратинска — это одна сплошная пробка.

— А как же люди перемещаються? — спросила Принцесса.

— Ну кто как, — с видом специалиста ответил Заяц — правительственные кортежи с мигалками пролазят, поставят во главу бульдозер и проталкиваются, а сразу за бульдозером идёт машина гружённая спецназначенцами, и если какой автомобилист вздумает возмущаться, то отмутузят, мало не покажеться.

— Именно так правительственные кортежи и при отце моём ездили, ещё, до этой вашей революции, — вспомнила Закатиглазка — а остальные как

же?

— А остальные, — продолжил Заяц — из машины в машину пересаживаются, так и передвигаються по городу.

— Не проще ли тогда пешком? — удивилась Принцесса.

— Пешком, конечно, проще, — подтвердил Заяц — но, только, далеко ты так не уйдёшь, если, конечно, ты не женщина. За каждым углом, за каждым мусарным баком, и, даже, в подъездах прячутся служащие военкоматов, и ежели ты, такая негодная сволочь, что не смог машины себе купить, то твоё прямое место в армии и только там, вот такое ихнее мнение.

— Стоп! — воскликнула Принцесса — А как же метро?

— Метро? — Заяц усмехнулся — Да все вагоны метро идут исключительно в военкоматы. В армии людишки всегда нужны, свежее мясцо, так сказать. Генералов-то много, ни в одной армии мира столько нет, должен же им кто-то дома и дачи строить, и их детям тоже, да мало ли где можно дармовой солдатский труд применить. Я когда совхозом руководил, сам с одним сержантом за канистру самогона договаривался, он мне пригнал целую роту на уборку капусты. Ну а, вдруг, войну какую затеять случиться охота, на этот случай, казармы должны быть всегда заполнены.

В подтерждение слов Зайца на фасаде многоэтажного дома висела вывеска с которой, изображённый на ней, устатый дядька в пагонах сурово взирал на прохожих, вопрошая большими красными буквами — «Почему, Ты, ещё, не в армии?!»

— Так вот почему на улице нет мужчин, — Закатиглазка посмотрела в обе стороны улицы, словно желая убедиться в верности своего утверждения — Хотя нет, посмотрите.

По противоположной стороне, спрятав голову в плечи, мелкими перебежками, держась по над стеночкой, пробирался, низкий худой мужчина, в старом помятом костюме и больших очках, постоянно сползавших ему на кончик носа. Обоими руками он держал перед собой старый потёртый портфель, как будто прикрывая им свою впалую грудь. Жидкие волосы на голове торчали в разные стороны, только чёлка была аккуратно уложена на бок.

— Какая редкость! — воскликнул Заяц, тоже, запреметевший фигурку с портфелем — Да это же Вшивый Интеллигент, а я думал, что их, уже, не осталось, можно сказать экземпляр для Красной книги, давайте понаблюдаем, не спугните.

— Вы же говорили, что слово «интеллигент» — ругательное и его нельзя произносить, — вспомнила Закатиглазка.

— Если с приставкой «Вшивый», то можо, — тихонько сказал Заяц — это, уже, имя собственное, получается.

Принцесса и Заяц с интересом следили за Интеллигентом, даже Кобольд, всё ещё не отошедший от неприятной встречи со злопамятным и мелочным шахтёром, громко шмурыгая носом, уставил свои маленькие глазки на редкостное создание.

Интеллигент, между тем продолжал пробираться вдоль улицы, он явно куда-то спешил, потому что каждые десять секунд смотрел на наручные пластиковые часы фиры «Асачи», иногда он срывался на лёгкий бег на цыпочках, но резко останавливался, словно испугавшись превысить скорость, озирался по сторонам, вновь срывался на бег рысцой, и прижавшись спиной к фонарному столбу, сливался с ним, демонстрируя навыки маскировки.

На пути у Интеллигента, перегородив тротуар, был припаркован фургончик с надписью «Мороженое».