Заказ на экстаз. Москва слезам не верит
Шрифт:
Смерил сегодня однозначно взявшую на себя слишком много секретаршу возмущённым взглядом. Потом напустил на себя начальствующий вид, насколько это можно сделать без штанов, сидя с ошпаренными гениталиями, и выдал:
– Не то, что вы подумали, Тамара Львовна. Идите на своё место. Ко мне никого не звать, все встречи отменить. И принесите аптечку.
Уже позже я подумал, что не стоило говорить женщине, которая любит читать любовные романы, про аптечку. Потому что секретарша побледнела, потом покраснела.
Она возмущённо, с укором посмотрела на спину
Лучше бы я сказал, что мне минет делают. Ей-богу. Чем наблюдать паническое выражение лица Тамары Львовны, только что в обморок не падающей. Поэтому пришлось пуститься ещё дальше…
– В следующий раз горячие напитки так близко к углу не ставьте.
И снова женщина просверлила спину Ане. Да что у них там произошло на подступах к моему кабинету?! С чего она решила, что во всех моих бедах виновата девушка?
Дальше Тамара Львовна демонстративно кивнула, многозначительно посмотрела на нашу парочку, больше фокусируясь на гостье, и покинула помещение. Хорошо, что моя сибирская зазноба этого не видела!
И вот теперь я с тоской смотрел на аппетитные женские формы в умопомрачительных шортах. Мало того что она зла на меня за очередную странную ситуацию, так ещё и вряд ли в ближайшее время я смогу вернуться к самой приятной части совместного времяпрепровождения.
Опустил взгляд на то, что ещё утром было бодрым и работоспособным инструментом, а сейчас напоминало скорее пережаренную сосиску. Мелькнула мысль смотаться к врачу, но я знал свой организм.
Все не так страшно, как кажется, да и чай, откровенно говоря, не таким уж горячим был. Просто с детства кожа у меня такая… Чувствительная. Вот и реагирует.
– Тут нет пантенола.
Конечно, нет, откуда ему там взяться? Тут только бинты да успокоительные. Без понятия, почему Илья держал здесь такой странный набор, словно его в любой момент могли расстроить, а потом прирезать.
– Очень жаль, но ничего, сейчас немного потерплю, а потом домой поеду.
Говорил осторожно, надеясь сам не знаю на что. Ну на то, что разговор о «Кедровом» останется в прошлом, как минимум. Хотя бы сегодня. Впервые в жизни так радовался увечью.
Да ещё и в таком деликатном месте. Но, судя по всему, волновался напрасно. Аня была увлечена случившимся. Она хмурилась, бросая на меня убийственные взгляды из-под ресниц.
– Тебе, наверное, к врачу надо. Поражение достаточно большое.
Она бурчала, в то время как снимала свою рубашку, прикрывая мой срам. Все ещё злая, но уже по-своему заботливая. Наблюдал за ее действиями, прикидывая, насколько мучительным окажется надевание штанов.
В любом случае ещё придётся посидеть, проветрить достоинство. На самом деле все не так уж и ужасно. Жжение уже прошло, и кожу скорее надо увлажнить, чем лечить. Все по старой схеме.
– Да нет, думаю, что справлюсь. Просто как минимум сегодняшний день придётся походить в халате. Ну, или
Несмело улыбнулся ей, на что вполне справедливо получил хмурый взгляд. Согласен, лицезреть мои красные гениталии то ещё удовольствие.
Она все смотрела на меня, не говоря ни слова. Многозначительное молчание у женщин – самое страшное оружие. Вот что она сейчас от меня хочет?
В тот момент, когда девушка, казалось, набралась смелости, за дверью послышалось шебуршание, и я услышал голос Муромского:
– Тамара Львовна, отставить истерику. Чего такого я ещё не видел в этом кабинете?
Дверь распахнулась, и у меня мелькнула мысль, что, по-хорошему, следовало бы ее запереть. Друг зашёл и обомлел.
– Александр Андреевич, с каких это пор твёрдое, слегка истеричное «нет» моей секретарши для вас означает «да»?
Но бывалого юриста на несколько секунд словно подменили. Он хватал ртом воздух, к моему неудовольствию, рассматривая Аню. Что, неожиданно, да?
Нежданно-негаданно внутри стало закипать странное чувство. Оно щекотало ноздри, от чего те раздувались. Руки чесались, и больше всего на свете хотелось одеть на Аню огромный безразмерный наряд, что сейчас в моде.
– Саша!
Друг вздрогнул и как по щелчку пальцев снова стал серьезным, немного насмешливым мужчиной. Но при этом не развернулся и не скрылся в закате, чего я так желал.
– Нет, ну я действительно не ожидал подобного. Тамара Львовна там едва ли не в полуобморочном состоянии, Анна Константиновна в образе прекрасной… эээ… калифорнийской красавицы. Только вот чем занимается руководитель одной из старейших строительных фирм, я ещё не придумал.
И он улыбнулся во все свои тридцать два зуба. Вот мне другу правду ответить? Что я снова пытаюсь уйти от вопроса, ответ на который мы с ним ищем уже неделю?
Многозначительно поднял бровь. Прямо в стиле Ани, научишься тут, когда припрет со всех сторон. Саша, кажется, понял. Ухмыльнулся и стал отчитываться:
– Вы извините, что отвлекаю вас от, вне сомнения, очень интересного сопровождения, но мне тут один фотограф именитый счёт принёс за фотосессию Анны Константиновны. Счет немаленький, да и фотограф ведёт себя странно. Как-то я не готов ему двести тысяч отдавать.
– Двести тысяч! Вы в своём уме вообще?! За что?! Да там не фотосессия, а полнейший фарс был! Они вагонку брёвнами называли и хотели, чтобы я ее кувалдой пилила!
У меня глаз задергался от такого вопиющего случая. Ну ладно, не от этого. Если честно, то плевать я хотел на фотографа и брёвна в тот момент, когда Аня выглядела так прекрасно.
Раскрасневшаяся, грудь призывно вздымается. Волосы мягкими волнами обрамляют лицо и ложатся на плечи. Она всегда на ночь заплетает их в косу, а тут прямо свобода прекрасному.
Не сразу понял, что завис, а ко мне обращается сама Аня. Она уже откровенно щёлкала пальцами впереди, громко возмущаясь:
– Приём, Красовский! Я, конечно, понимаю, что мои формы забирают на себя слишком много внимания, но удели хоть немного времени делу.