Заказное убийство Сталина. Как «залечили» Вождя
Шрифт:
Впоследствии выяснилось, что фамилия медсестры, сделавшей Сталину этот укол, оказалась, как назло, Моисеева. Кошмар! Сразу же возник вывод – сионисты вкололи Сталину яд, а если и не яд, то все равно инъекции адреналина при тогдашнем состоянии вождя были строго противопоказаны!
Наверное, не следует доходить до абсурда, ведь совершенно очевидно, что вечером 5 марта Сталину уже все было противопоказано, и вернуть его к жизни не могли никакие уколы и никакие мольбы. И уж тем более понятно, что даже если бы вокруг Иосифа Виссарионовича агентов сионизма не было на десять тысяч километров, на ситуацию это повлиять никоим образом уже не могло бы.
Некоторые историки, не
Такой способ убийства действительно был бы наиболее эффективным, если бы существовала возможность просто заехать в аптеку на Никольской и купить там таблетки «для давления». Вся проблема в том, что таких таблеток не существовало и не существует.
Задача лекарственной терапии состоит не в том, чтобы понизить или повысить давление, а в том, чтобы нормализовать его. Нередко возникает необходимость поднятия давления до уровня нормы, в частности при шоковых состояниях. В зависимости от конкретных причин чрезмерно низкого давления в этих целях могут использоваться глюкоза, кофеин и ряд других средств. После их внутривенного введения давление нормализуется в течение одной-двух минут, однако дальше не растет. Организм человека – это не паровой котел, по достижении нормы он сам «останавливает» рост давления за счет пропорционального возбуждения различных областей тела (кровеносных сосудов, мышц, сердца, почек и т. д.).
При этом перед медициной не стоит задача повысить давление от нормы и выше, ибо это при любых обстоятельствах есть нанесение вреда пациенту. Вполне естественно, что соответствующих лекарственных препаратов никто не разрабатывает и не производит.
Правда, существует ряд лекарственных средств, которые объективно вызывают рост артериального давления. Это прежде всего так называемые катехоламины, например адреналин, синтезируемое человеческим организмом физически активное вещество. По мнению медиков, в случае введения большой дозы адреналина в кровь, действительно можно было добиться опасного скачка давления. Однако при попадании в организм в результате проглатывания, с учетом замедления всасывания и абсорбирования пищей, доза адреналина должна была быть просто огромной. Сталину надлежало не потягивать весь вечер фужер «разбавленного адреналином» вина, а одномоментно выпить минимум стакан концентрированного препарата.
Кроме адреналина, росту давления способствует также преднизолон – сильнодействующий гормональный препарат. Преднизолон был изобретен еще в 1948 году и теоретически мог быть использован для отравления Сталина. Однако это лекарство обладает исключительно резко выраженным горьким вкусом. Даже 2–4 миллиграмма преднизолона, добавленных в пищу, делают ее практически несъедобной, тогда как для более или менее заметного повышения давления Сталину необходимо было «скормить» в десять раз больше.
Но даже если допустить, что необходимый препарат и был найден, ни один фармацевт или врач не мог бы рассчитать дозу таким образом, чтобы гарантировать наступление инсульта. Попытка отравления запросто могла ограничиться у Сталина головной болью, недомоганием или гипертоническим кризом. Но, и гарантировав инсульт, нельзя было предугадать – в какой форме он будет протекать и какие центры мозга окажутся поражены. Перенеся инсульт, Сталин вполне мог сохранить способность говорить, ибо полная потеря речи далеко не всегда сопровождает кровоизлияние
Если уж говорить об «убийстве давлением», то гораздо логичнее было бы подсыпать Сталину лекарство, способствующее его резкому понижению. Как известно по классическому в наши дни примеру клофелина, такие препараты в сочетании с алкоголем вызывают потерю сознания (коллаптоидное состояние), что без своевременной медицинской помощи нередко приводит к гибели человека.
Вполне вероятно, что возникновение версии об «убийстве давлением» являлось своеобразным отголоском «дела врачей», которое тогда произвело на общество потрясающее впечатление, однако в наши дни ее несостоятельность совершенно очевидна.
Как косвенное доказательство причастности тех или иных лиц к убийству Сталина зачастую приводится также описание их поведения во время болезни и после смерти вождя. В частности, сын Хрущева Сергей вспоминал:
...
Вечером 5 марта отец возвратился домой. Он вошел, устало сел на диван и вытянул ноги. Помолчал, потом произнес:
– Сталин умер сегодня…
Затем он добавил после паузы:
– Очень устал за эти дни. Пойду посплю.
Я был растерян и возмущен: как же можно в такую минуту идти спать? И ни слова не сказать о нем. Как будто ничего не случилось! Поведение отца поразило меня.
Вокруг этого эпизода возникла целая теория о том, какие страшные тайны могло хранить такое равнодушие Хрущева. А между тем решительно ничего удивительного, тем более подозрительного в его поведении не было. Хрущев ведь был не Татьяной Лариной и не юношей-студентом, а старым, травленым политическим волком. Ему просто некогда было горевать в связи со смертью вождя. Хрущев обязан был воспринимать уход Сталина прежде всего как фактор политики и оценивать его с точки зрения личной ответственности применительно к решению тех задач, что стояли теперь перед партией, страной и народом.
Отдельный пласт среди слухов, возникших вокруг смерти вождя, составляют высказывания бывших соратников Сталина на тему «это я его убил». Вот только некоторые из них:
...
Сталин стрелял по своим. По ветеранам революции. В истории человечества было немало тиранов жестоких, но все они погибли от топора, как сами власть свою поддерживали топором. (Н.С. Хрущев, выступая по радио).
Я его убрал. (Берия – Молотову).
Советские лидеры имеют наглость открыто рассказывать, как это делает Микоян, что они тайно подготовили заговор, чтобы убить Сталина. (Э. Ходжа про свой разговор с Микояном).
Убежден, что все это – пустая болтовня, приспособленчество и кампанейщина. Когда был жив Сталин, указанные лица наперебой оспаривали свое первенство в реализации сталинских идей и право именоваться верными учениками вождя. После ХХ съезда все перевернулось с ног на голову – теперь каждый из них начал ставить убийство Сталина себе в заслугу. Даже «От Ильича до Ильича» не побрезговал гавкнуть на мертвого льва. Отношение к Сталину после ХХ съезда стало для его соратников своеобразной «проверкой на вшивость», на элементарную порядочность. Молотов, Каганович, Ворошилов – сложные, но достойные люди – эту проверку выдержали.