Заклейменная байкером
Шрифт:
Я ощущал прохладный воздух, хлещущий по моему телу, когда катил по шоссе.
Я ездил всю свою жизнь, и это по-прежнему была единственная вещь, которая действительно очищала мою голову. Секс ощущался хорошо и успокаивал, насилие и возбуждение — тоже здорово, это делало мою жизнь стоящей, но езда была единственной вещью, которая действительно лучше расслабляла меня.
И я знал, что мне необходимо держаться подальше от клабхауса. Мою кровь опаляло огнем, когда воспоминания предыдущей
Я ненавидел её решение. Я понимал его… понимал, почему она хотела сделать это, но я не мог поддержать это дерьмо.
Большинство парней из клуба обращались со своими женщинами, как с грёбаным мусором, который можно выбросить, и я тоже был виновен в этом дерьме. Я много трахался, хотя никогда и не обещал, что сделаю что-то большее, чем сам секс. Но когда дело дошло до Джанин, я не мог представить, что её выдадут замуж, как будто она была каким-то дешёвым товаром, который можно купить и продать.
Я не знал, что за херня происходила со мной. Возможно, внезапно я стал мягкотелым. Я знал, что другим парням не понравиться, что мы выдаём замуж одну из наших девочек ради выгоды клуба, но они закроют свои рты — поскольку клуб всегда на первом месте.
Хорошо, большую часть своей жизни я ставил клуб на первое место. Я не был грёбаным бессмысленным дроном, просто выполняющим приказы. Я ощущал, что замужество Джанин было неправильным, и я не собирался сидеть и притворяться, что это не так.
Я мчал дальше и дальше в пустыню. Здесь возникало чувство, что весь мир бесконечный. Расстояния были глубокими и длинными, земля плоская и гладкая, взломанная горами и городами. Красная пыль земли бесконечно раздувалась, перемещаясь на дюймы каждый год, одновременно с живыми и мёртвыми. Это было совершенное место, когда я был озабочен, вот так проживая жизнь в этом месте между жизнью и смертью.
Я был инфорсером — смертью, катящей на байке. Я уничтожал врагов моего клуба со справедливой яростью и ни разу не оглядывался назад.
Но что мне делать, когда мои враги станут частью моего клуба?
Я катался в течение часа, но я знал, что должен вернуться. Я не мог просто сбежать от своих чертовых проблем, я не такой человек. Я развернулся и направился обратно к клабхаусу, моё тело было в беспорядке от напряжения.
Место было более наполнено чем, когда я отчалил. Я узнал группу байков, припаркованных снаружи, и увидел Доу, сидящего с Фордом за столом на углу. К ним я и направился.
— Клетч, — сказал Форд.
— Доу, Форд, — я присел. — Какие новости?
Доу пожал плечами.
— Ты знаешь о Джанин, верно?
—
Форд засмеялся.
— Телохранитель? Ты?
— Ага, я знаю, — сказал я. — Я везде следовал за ней, спал на её диване.
— Дерьмо, мужик, — произнёс Доу. — Ты знаешь, что теперь она заклеймённая леди, верно?
— Я знаю это, — рыкнул я.
— Предполагается, что теперь ты не можешь ночью залазить в её кровать, — продолжил Доу.
— Никогда этого не делал.
— Да ладно, — сказал Форд, усмехаясь, — мы же знаем тебя, мужик. Мы видели, как вы двое флиртовали годами. Ты хочешь сказать, что ты вообще не прикасался к ней?
Воспоминания о Джанин, прижимающейся ко мне, крепко целующей меня на парковке, вернулись. На вкус она была невероятна и удивительна. Я покачал головой.
— Вообще, — сказал я.
— Ладно, — сказал Доу. — Думаю, теперь ты упустил свой шанс. Джеттер в любой момент женится на ней.
— Грёбаный Джеттер, — сказал Форд. — Этот кусок дерьма. Я не могу поверить, что мы действительно сменим их рокеты.
— Имеет смысл для войны, — сказал Доу. — Я ненавижу Джеттера так же, как и ты, парень, но прямо сейчас я больше ненавижу «Змей».
— Дерьмо, никогда не думал, что скажу это, но я согласен. Прямо сейчас, «Змеи» хуже, чем «Мятежники».
Доу кивнул.
— Так или иначе, вскоре «Мятежники» станут «Демонами».
Форд посмотрел на меня.
— Что ты думаешь, Клетч? Что говорит Джанин?
Я медленно покачал головой.
— Не буду лгать вам, парни. Я думаю, что всё связанное с этим браком — херня.
— Почему? — спросил Доу. — Как будто раньше мы не использовали браки.
Форд усмехнулся.
— Ага. Я уже это проходил.
— С тобой это определённо сработало, — сказал я. — Но Джанин не нравится Джеттер, также как и нам. И он грёбаный мешок дерьма.
— И? — спросил Доу. — Не похоже, что всё станет реальным.
— По крайней мере, для него это будет достаточно реальным, — сказал я. — Она — часть клуба, даже если и не его член. Кажется, неправильным, закладывать её для нашей собственной прибыли.
Форд медленно кивнул.
— Я услышал тебя, брат.
— Что она говорит об этом? — надавил Доу.
— Если честно, то не много, — признался я. — Вы же знаете, какая она. Она любит клуб и сделает для него всё, что угодно.
— Да, — сказал Доу. — Не удивлён этому.
— Это сработает, брат, — сказал мне Форд. — Всегда срабатывает. Не напрягайся.
— Не напрягаюсь, — ответил я. — Чтобы ни захотел клуб, он это получит.
Двое из них услышали тьму в моём голосе, но никто из них не сказал ничего об этом.