Заклеймённый

Мирошник Ксения Викторовна

В один из дней она поймала на себе внимательный взгляд мага и внезапно вспомнила о том, что совсем недавно бесцеремонно вломилась в его комнату. За всеми последующими событиями, она напрочь забыла об этом и теперь гадала, понял ли мистер Мортимер, что это была она и сердится ли он на нее. Однако маг никак не помогал ей раскрыть эту тайну. Порой он просто смотрел на нее, выворачивающим на изнанку душу, взглядом, но ничего не говорил. В эти дни он чаще бывал в лавке, похоже, всеми посторонними делами сейчас занимался Сайрус.

Маг сдержал свое слово

и больше не просил девушку как-либо помогать им. Бывали минуты, когда Беверли жалела об этом. Несмотря на всю опасность и возможно безрассудство, случившегося с ней, девушка поняла, что ей не хватает этих ощущений. В ее голове боролись рассудительное благоразумие и жажда новых приключений.

Иногда, Беверли на несколько минут глубоко погружалась в размышления о том, каким образом мистер Мортимер связан с принцем Филиппом и его другом Амиром. Она думала о тайнах, который скрывал маг и том, хочет ли разгадать их. За последние месяцы ее жизнь стала настолько запутанной и непредсказуемой, какой не была прежде, но она все же тосковала по ней. Возможно, если бы не ее предстоящий брак с Роем, то она радовалась бы и тихому существованию подле родителей и сестры, но чем ближе становился этот день, тем ужаснее он виделся ей.

Беверли все чаще гнала от себя, постоянно всплывающие в памяти, черты лица Сайруса, пугаясь их и в то же время желая. Она совсем измучилась от постоянной борьбы с самой собой, стараясь как можно доходчивее объяснить, своему не желавшему слушаться сердцу, почему думать о Сайрусе плохо.

«Думать о постороннем мужчине, будучи почти замужем – аморально, бесстыдно и подло!»

«Думать о Сайрусе в принципе – глупо и безнадежно!»

« Он самый ненадежный, самый самовлюбленный, самый несносный, самый упрямый и самый нахальный человек из всех, что она знала».

«Думать о человеке, который не ценит, не уважает и не прислушивается к ней, просто нелепо!»

Беверли считала, что этих аргументов достаточно, но все равно ловила себя на том, что все больше злится, что этот невозможный наглец не появляется уже так долго. В глубине души она надеялась, что он будет просить прощения и хоть как-то искать ее благосклонности, но он исчез и просто напросто забыл о том, как глубоко ранил ее самолюбие.

Самида, чувствуя эту нервозность и подавленность Беверли, изо всех сил старалась порадовать ее. Женщина готовила немыслимые лакомства, балуя и без того неприхотливые предпочтения девушки в еде. Больше всего Беверли полюбила кунафу с пчелиным медом и каждый раз, когда она чувствовала себя хуже, чем обычно, Самида как по заказу преподносила ей любимое угощение.

За день до бала, Беверли немного задержалась в лавке и когда шла по коридору в гостиную, чтобы попрощаться с Самидой, заметила Френсис, которую не видела с самого первого своего

дня. Желтая птичка летела по коридору в обратную от девушки сторону. Беверли застыла всего на мгновение, а, потом, не задумываясь, направилась вслед за маленьким порождением магии.

Она едва поспевала за стремительным полетом Френсис, поворачивая в бесконечное количество коридоров. Лабиринт уводил ее все дальше от входа и, в конце концов, привел к приоткрытой двери в комнату мистера Мортимера.

– Как? – Не поняла девушка. – Ведь покои мага на втором этаже?

Легкий шорох отвлек ее внимание, и она увидела Сайруса Баркли, который вплотную подошел к мерцающему окну. Сердце девушки забилось чаще, и она уже готова была войти в комнату, когда услышала голос Самиды:

– Это очень опасно. – Ее голос был настолько встревоженным, что Беверли опустила на пол ногу, которую подняла для первого шага.

– Не волнуйся, я справлюсь. – Мужчина слегка повернул голову на голос женщины и улыбнулся. – Ты знаешь, что это необходимо.

– Оно не будет стоить того, если ты отдашь свою жизнь! – Голос Самиды надорвался.

– Мы все, так или иначе, рискуем своими жизнями, даже Беверли. Каждый раз, переступая порог этого магазина, она подвергает свою жизнь опасности. – То, как мистер Баркли произнес ее имя, заставило девушку на миг прикрыть глаза и прокрутить его голос в голове еще раз и улыбнуться.

– Ты расскажешь ей?

– Как? Как я могу рассказать ей? – Мужчина развернулся к Самиде, и Беверли увидела, как изменилось его лицо. Он стал бледным и словно осунувшимся. – Я лишь хочу, чтобы это все поскорее закончилось! Я так устал!

– Я знаю. – Самида подошла к нему ближе и коснулась ладонью щеки мужчины.

– Я так устал…- почти шепотом повторил Сайрус.

– Ты справишься. Никто кроме тебя не сможет.

Сайрус сжал руку женщины и вернулся к окну.

– Как она?

– Тоже подавлена и словно растеряна. – Самида больше не подходила к нему, лишь нервно сжимала кулаки, словно стараясь из последних сил сдержать эмоции.

– Нам не стоило впутывать ее.

– Сейчас поздно об этом сожалеть. – Глаза женщины все же наполнились слезами. – Подумай о себе и о том, куда отправляешься.

– Каждый раз ты говоришь одно и то же. – Мягко улыбнулся Сайрус. – Но я должен! Мне необходимо проведать его и знать, что в нем все еще теплится жизнь!

Самида, обреченно опустила голову.

– Будь осторожен.

Мистер Баркли тяжело вздохнул и замер неподвижно. В его руке засиял небольшой металлический круг, который вскоре начал вращаться и мужчина выпустил его из ладони. Круг продолжал двигаться и подниматься наверх, к лицу Сайруса. Через некоторое время пространство перед мужчиной подернулось и стало прозрачным.

– Достаточно нам Господа, и он – наилучший Покровитель! – Сказал Сайрус и исчез в образовавшемся проеме.

Глава тринадцатая, в которой с Беверли говорят лица на портретах…