Заклинатель дождя
Шрифт:
– Только, бабушка, у меня всего тысяча рублей… Если мало, так вы сразу скажите. Я после остаток принесу…
– Хватит. Да и еще останется, – Матрена приобняла девушку за талию и вдохнула аромат нетронутой юности. – Мы с тобой иначе сочтемся, не деньгами,…
– Тогда чем же, бабушка? Не ради интереса же помогать мне станешь?
– Хочу, чтобы счастливой была, – ответила Матрена. Поспешно пояснила: – Себя, милая, в тебе заприметила. Такая же была – красивая, гордая, веселая. Словно век свой не жила, а только к зеркалу подступила. Время, милая, быстро бежит. Да только куда оно течет и куда впадает, про то и само не
Глава 21
И БЫЛ ВЕЧЕР, И ПРИШЛО УТРО
Наступивший день выдался для Ивана особенно мучительным. По случаю похорон Лены Затеевой занятия в школе отменили уже с четверга. Выпроваживая в среду Ивана из школы, Идея Устиновна перед всем классом пообещала: если он осмелится появиться на Леночкином погребении, она сама совершит правосудие. Он попытался возразить, что ни в чьей смерти не повинен – с классной руководительницей случилась истерика. Его выводили из школы под конвоем директора и завуча.
Он проснулся рано, около семи. Слушал, как тихо, чтобы не разбудить, собиралась на работу мама. Ходила на цыпочках и даже сапоги надела в коридоре…
Как странно, никому не желал зла, а оно повсюду вокруг него… Иван рассматривал незатейливые цветочки обоев.
В дверь постучали. В комнату вошел Снегов – как всегда бодрый, чисто выбритый и пахнущий неизменным «Шипром».
– Не спите, молодой человек? – Сергей Олегович сел на стул рядом с кроватью. – Поговорить надо.
– Что за спешка? – сонно ответил Иван. – У меня все ближайшие дни пока свободны.
– Пока свободны… Дров ты, Ванечка, уже наломал на целую бригаду. Теперь боюсь, как бы по глупости чего худшего не натворил…
– Вы, Сергей Олегович, не бойтесь. Все пройдет: и печаль, и радость, все пройдет – так устроен свет!
– А вот ерничаешь совершенно напрасно! Не в том ты сейчас положении, чтобы юморить! Все очень серьезно может обернуться. Дай тебе Бог из этого выпутаться!
Иван испытующе поглядел на учителя:
– А почему это вас так волнует? Или в произошедшем есть и ваша вина?
– О чем ты говоришь, Ваня! – Сергей Олегович посмотрел поверх очков, совсем как школьный директор. – Какая вина?
– Не стоило вам играть в «заклинателя дождя», побуждая меня искать вопросы, которых на самом деле, может, и не существует… Ваш кружок «Прометей» давно канул в лету, зачем пытаться со мной вернуть прошлое? – Иван отвернулся к стене. – Разве трудно просто сказать правду?
Правду? О чем? О ком? Например, о своем ученике и друге их погибшего отца и мужа, Борисе с необычной фамилией Заря? О том, что этот мальчик был невероятно способным и одаренным, красавчиком и отличным спортсменом. Казалось, что у него от рождения было все, но неведомая для остальных мука терзала его, что он все-таки не был лучшим. А жажда исключительности терзала его нещадно, день за днем выдавливая по капельке душу. И однажды Борис нашел выход, а может быть, его нашли те силы, что за этим выходом кроются. Его отец как-то привез с Кубы научно-популярную книжку про вуду – религию «свободных рабов». В ней, конечно, не было заклинаний и описания ритуалов, но самое главное, что вынес из этой книжонки Борис – глубокое убеждение в том, что человек без своего демона обречен быть даже не пешкой, честно играющей по чужим правилам, а крапленой картой в ловких руках шулера.
Тогда Снегов не разглядел начало болезни, приняв его
Мог ли тогда предположить Снегов, что пятнадцатилетний ученик претворит в жизнь дьявольский план, из-за которого повесится искренний и чистый сердцем юноша, а его любимая девушка «пойдет по рукам», став известной на весь город шалавой?
Нет, не мог. Не было у него таких познаний о человеческой натуре. Или все-таки дьявольской? Он всегда был далек от симпатий фанатикам и мракобесам, неизменно высмеивая на своих занятиях суеверия и приметы. Снегов признавал за истину исключительно власть природы и силу разума, не оставляя во Вселенной места ни ангелам, ни демонам. Он культивировал веру в людей. Даже заставлял учеников подписывать обложку тетради по истории крылатыми словами Горького: «Человек – это звучит гордо». Только теперь, спустя двадцать лет, пережив крушение прежних идеалов, самоуничтожение великой страны и воцарившееся массовое беснование, Снегов понял, что дьявол существует и точно так же овладевает людьми, как дикие божества Вуду…
– Вот видите, Сергей Олегович, вы молчите, хотя сами хотели поговорить, – не выдержал затянувшейся паузы Иван. – Тогда я сам вопрос задам. Можно?
– Спрашивай… Постараюсь ответить…
– Кто тот мальчик на фотографии вместе с вами? Кто из «Прометеев» избрал для себя символ совы?
– Символ совы… – задумчиво повторил Снегов и вдруг решительно поднялся со стула. – Пока сказать правду не могу. Но и врать тебе тоже не стану. Я попрошу тебя об одном: никуда не выходи из дома хотя бы до конца недели.
– Что может произойти за эти три дня? Неужели мир изменится и станет лучше?
Снегов серьезно сказал:
– Даст Бог – изменится.
Выйдя из дома, Сергей Олегович растерянно посмотрел на небо. Видишь ли, Вседержитель, что происходит здесь, в нашем тихом омуте? Или темна да мутна Тебе наша водица, да и снасть дороже улова? Или вся наша жизнь лишь досужая шахматная партия?
Как там говаривал Вячеслав Иванов:
Всё – сон и тень от сна.Над всем пустая твердь.Играет в куклы жизнь, – игры дороже свечи,И улыбается под сотней масок —Смерть…Сергей Олегович посмотрел под ноги, в большую лужу. На него смотрел жалкий, потрепанный жизнью старик в старомодном плаще и заношенной фетровой шляпе: «До старости дожил, а ума не нажил! Сам ерничаю хуже мальчишки. И перед кем ерничаю?!» Он раздосадовано топнул по луже и поплелся к автобусной остановке.
Остановка по требованию «Лесной уголок» открывала укромный и тихий сосновый оазис, посреди которого некогда располагался пионерский лагерь «Звездочет». Сергей Олегович выбрался из пропахшего бензином, дребезжащего «ЛиАЗа» и пошел по узенькой тропинке к выглядывавшим из-за золотистых сосновых стволов массивным железным воротам. Как хорошо сегодня поют птицы… так, что хочется жить вечно!