Заклинатель
Шрифт:
Но в то же время, при необходимости имперский заклинатель легко мог обходиться малым, живя с простыми солдатами, питаясь с ними из одного котла, оставаясь неприхотливым в быту, как аскет. Для него это не было необычным и всегда в первую очередь проявлялось исключительно с точки зрения философии мар-шааг.
Надо для тренировки быть по шею в грязи? Значит так будет. Все для усовершенствования навыков. Придется терпеть лишения и питаться мерзкой едой? Неважно, если это поможет взойти на очередную ступень могущества.
Кстати, об этом.
Не покидая, козел и не
— Пиф! — сказал я, картинно изобразив пальцами выстрел из пистолета.
Ветка проплывающего мимо дерева хрустнула и послушно развалилась на две половинка. Меньшая упала на сырую землю, разбрасывая с листвы капли дождя, большая осталась торчать огрызком из ствола.
«Иконка» Когтя-кинжала в Круге потускнела, показывая истощение заряда. Конечно, никакая это была не икона, скорее объемная сфера, заключенная во внутренний круг колдовского символа, но иногда было приятно вспоминать термины из прошлой жизни.
— Паф, — тут же без паузы сказал я, наведя указательный палец на ложбинку между деревьев.
В воздухе словно разорвалась дымовая шашка. Белесая дымка накрыла небольшую площадь молочно-белым туманом. Метров десять в диаметре, не меньше.
К сожалению туман быстро рассеивался, и в этом был виноват не дождь, продолжавший моросить с неба. Жидкая консистенция дымовой завесы объяснялась исключительно слабостью самого заклинания.
Первый уровень ни на что не годился, разве что суеверных селян пугать вызванным «чародейством». И то не факт, что сработает. Деревенские как правило прагматичные, увидят, что дымка вреда не причиняет, могут за оглобли схватиться.
Первое применение второго изученного заклятье поначалу вызвало разочарование. Ругался за понапрасну использованное место в Сумеречном Круге. Коготь на фоне жиденького белесого облачка выглядел перспективнее в качестве потенциального средства атаки…
Хм… атаки… еще один всплывший элемент изменившегося сознания. Сергей Кровицкий никогда бы так не сказал, скорее применил бы обтекаемый термин типа «самообороны», но никак не атаки. Особой воинственности за мной никогда не водилось, тем более кого-то атаковать. Зато у древнего колдуна с этим полный порядок. Надо напасть, нападет. Убить — убьет. Без сомнений, без колебаний, ведомый лишь внутренними инстинктами природного заклинателя, адепта старинного философского учения, не терпящего в последователях проявления слабости.
— Секир башка и дело закрыто, — хмыкнул я, поймав себя на мысли о применении магии против других людей.
Не вызывало сомнений, если придется, пущу в ход не колеблясь. Не потому что хочу кого-то убить, а потому что так надо.
Га-Хор не любил причинять боль другим, но, если требовали обстоятельства, без колебаний шел на это. В том числе пытал. Без удовольствия, не получая наслаждение, как выполняя неприятную, но нужную работу.
Необходимая жестокость,
Меня вдруг накрыло, и я увидел еще одну картинку из прошлого тени.
'Га-Хор находился в зале трактира, напротив стоял высокий бугай в одеждах наемника. Он сказал что-то оскорбительно, направленное на заклинателя, не понимая с кем имеет дело. Колдун поймал взгляд задиры, протянул невидимую линию от себя к нему и жестко продавил чужой разум, беря под контроль. Это была не магия в чистом виде, ничто иное, позволявшее навязывать свою волю более слабому существу. С сильной личностью такой фокус бы не сработал.
И здоровяк поплыл, враз сделавшись похожим на расслабившуюся амебу. Его приятели ему что-то говорили, сидя за соседним столом, но тот стоял, пошатываясь, будто получив удар в лоб. Ворча, дружки мордоворота стали подниматься с лавок. Кто-то подхватывал лежащий рядом топор, кто-то присоленный к стене меч в ножнах. Засверкав появилась обнаженная сталь, мгновенно переводя заурядную кабацкую драку в серьезную схватку.
Их было семеро против одного, но казалось заклинателя это ничуть не смутило.
Фигура Га-Хора стала напоминать натянутую тетиву, готовую разжаться в смертельном замахе. Казалось, еще чуть-чуть и смерть пойдет гулять по залу, собирая кровавую жатву. Глаза колдуна заволокло облачком тьмы, худощавые черты лица еще больше заострились, сделав похожим на хищника перед прыжком. В теле чувствовалось напряжение, готовое выплеснуться вовне.
Га-Хор Куэль Ас-Аджар готовился не просто убивать, заодно он собирался проверить одну из своих теорий. Недавно он разработал любопытную концепцию совмещенного боя на клинках, одновременно используя магию и острую сталь, и теперь собирался проверить полученные навыки на практике.
Несмотря на Сумеречные Круг применение магии требовало концентрации. В бою сложно сосредоточиться на внутреннем зрении, цепляясь за нужную сферу заклятий. Фокус сбивался, и плетение могло попасть не туда, или хуже — сработать нестандартно. Но Га-Хор был уверен в успехе.
И вдруг все переменилось. Готовящиеся к смертоубийству наемники что-то почувствовали, по ним скользнула волна неуверенности. Задиристость и желание отомстить за униженного товарища заменилось задумчивостью. Одно дело бросаться на худощавого замухрышку, явно использовавшего какой-то артефакт (так они подумали) и совсем другое сцепиться со смертельно опасным существом, в которое внезапно превратился задохлик…'
Флешбек закончился так же резко, как начался, возвращая сознание в реальность. Вновь вокруг моросил дождь, по натянутому на голове капюшону стекали капли воды. Руки вцепились в поводя, повозка едва тащилась, ведомая неохотно переступающими ногами лошадьми.
— Проклятье, — я тряхнул головой, прогоняя остатки видения.
Интересно чем стычка закончилось? Кабацкие задиры одумались и отступили? Или же зал трактира украсился кровью и выпущенной требухой. Почему-то не возникало сомнений, что Га-Хор вполне мог исполнить задуманное, перебив семерку хорошо вооруженных бойцов.