Заклинатель
Шрифт:
– Кажется, выше… – Голос у него сорвался, потребовалось время, чтобы он смог продолжать: – Выше колена.
– Какая нога?
– Правая.
– Насколько выше колена?
– Господи, Энни! О чем ты! Какое это имеет значение?
Отшатнувшись от нее, он высвободил руки и утер ладонью слезы.
– Имеет, и очень большое. – Она сама поражалась своим словам. Конечно, он прав. Решительно никакого значения… Ее вопросы звучали педантично, почти кощунственно, но ее несло дальше:
– Сразу же над коленом, или отрежут и часть бедра?
– Сразу же над коленом. Не знаю, на сколько сантиметров, спустись и спроси сама. Не сомневаюсь – тебе ответят.
Он снова повернулся к окну, а Энни стояла и смотрела,
– Миссис Маклин?
Энни обернулась. Молоденькая сестра, вся в белом, бросила взгляд на Роберта, но потом все же решила обратиться к Энни:
– Вас просят к телефону.
Медсестра повела Энни за собой, торопливо семеня по коридору, – ее белые туфельки беззвучно ступали по блестящему кафельному полу. Подведя Энни к телефону в приемной, она перевела сюда звонок из офиса.
Звонила Джоан Дайер, владелица конюшни. Извинившись за беспокойство, она взволнованно спросила, как дела у Грейс. Энни ответила, что девочка еще в коме, но ни слова не сказала об ампутации. Миссис Дайер не тянула зря время. Она звонила по поводу Пилигрима. Коня нашли. Сейчас с ней по другому аппарату говорит отыскавший его Гарри Логан, он спрашивает, как им поступить.
– Не понимаю, чего он хочет, – сказала Энни.
– Конь в очень плохом состоянии. У него множественные переломы, глубокие раны, он потерял много крови. Даже если удастся его спасти и он выживет, то никогда уже не будет прежним.
– А где Лиз? Нельзя проконсультироваться с ней?
Лиз Хэммонд – ветеринар, лечившая Пилигрима, – была другом семьи. Это она прошлым летом присмотрела в Кентукки Пилигрима, конь ее просто потряс.
– Она на конференции, – ответила миссис Дайер. – И не вернется до следующей недели.
– Логан хочет его усыпить?
– Да. Мне очень жаль, Энни. Сейчас Пилигрим находится под действием сильных успокаивающих средств. Возможно, он даже не придет в себя. Гарри ждет вашего решения.
– Вы имеете в виду – моего разрешения на усыпление? – Ну вот, она опять за свое – вдается в ненужные детали, совсем как с Робертом. Не все ли равно, черт побери, как они собираются поступить с конем!
– Да, думаю, он хочет его усыпить.
– А если я не соглашусь?
На другом конце помолчали.
– Тогда, полагаю, они попробуют отвезти его в такое место, где можно его прооперировать. Возможно, в Корнелл. – Она снова помолчала. – Учтите, Энни, это влетит вам в копеечку. Стоимость операции значительно превысит страховку.
Упоминание о деньгах решило исход разговора: в мозгу Энни вдруг смутно забрезжила мысль, что, возможно, существует некая связь между жизнью коня и жизнью ее собственной дочери.
– Мне все равно, сколько это будет стоить, – рявкнула она и почти физически почувствовала, как вздрогнула собеседница. – Скажите Логану, что, если он убьет коня, я подам на него в суд.
И Энни положила трубку.
– А ну еще на меня. Отлично. Еще вперед.
Купмен отступал вниз по склону, направляя грузовик. Тот, дав задний ход, медленно проехал между деревьями; цепи, свисавшие с подъемника, качнулись, зазвенели. Грузовик принадлежал фабрике, именно на него должны были погрузить новые турбины; теперь же Купмен приспособил его для другой цели. За грузовиком двигался большой «Форд»-пикап с прицепленным трейлером без верха. Купмен бросил взгляд через плечо туда, где Логан и несколько помощников-добровольцев возились около коня.
Пилигрим лежал на боку посредине кровавой лужи – огромное красное пятно расползалось под коленями людей, пытавшихся его спасти. Именно на этом месте он свалился под действием сильнодействующего препарата. У Пилигрима подкосились ноги, но он пополз дальше на коленях. Он боролся до последнего,
Логан уговорил Купмена позвонить по радиотелефону Джоан Дайер. Хорошо, что, когда он просил хозяйку конюшни связаться с владельцем коня и получить разрешение на усыпление, рядом не было охотника. Вот бы он порадовался. Отправив Купмена за помощью, Логан присел у лежащего недвижно коня, пытаясь остановить кровь. Запустив руку в дымящуюся рану на груди, он пытался нащупать в клочках разорванной ткани источник кровотечения. Наконец, когда рука его была уже по локоть в этой страшной дыре, он понял, откуда лилась кровь – у Пилигрима лопнула артерия – к счастью, не главная. Горячая кровь толчками ударяла Логану в руку, и тут ветеринар вспомнил, что сунул в карман специальные скобки. Порывшись в кармане, он отыскал одну. Зажав разрыв в артерии, Логан сразу же почувствовал, что кровотечение прекратилось. Однако кровь сочилась из множества других поврежденных сосудов, и тогда Логан стянул с себя мокрую куртку и, вытащив все из карманов, как следует отжал ее – так, что на снег закапала смешанная с кровью вода, – скатал и осторожно заткнул рану. Затем громко выругался. Нужно было срочно сделать необходимые инъекции. Однако сумка с лекарствами осталась в рюкзаке, брошенном им у реки. Поднявшись на ноги, Логан побежал туда, то и дело спотыкаясь и падая в снег.
Когда он вернулся, рядом с Пилигримом уже находилась бригада «Скорой помощи» – они накрыли Пилигрима одеялами. Один из санитаров протянул Логану телефон.
– Вас спрашивает миссис Дайер, – сказал санитар.
– Я не могу сейчас с ней говорить, – ответил Логан. Опустившись на колени, он ввел Пилигриму стероиды, чтобы предотвратить шок. Дыхание коня стало слабым и неровным, тело быстро теряло температуру. Логан закричал санитарам, которые к этому времени забинтовали коню ноги, чтобы они укутали одеялами и их.
Один из санитаров вынес из машин зеленые шторы, и Логан бережно извлек пропитанную кровью куртку из груди коня, заменив ее шторами. Не поднимаясь с колен, он, с трудом переводя дыхание, набирал в шприц пенициллин. Его рубашка была насквозь пропитана кровью. Когда он поднял шприц, выпуская воздух, кровь закапала с его локтей.
– Все это похоже на кошмар, – пробормотал Логан, вводя пенициллин в гнедую шею. Нет, этот конь уже не жилец. Одной только раны на груди хватило бы, чтобы убить его, но это только полбеды. Раздроблена носовая кость, несколько ребер сломаны, опасная рана зияет у левой берцовой кости, не говоря уже о ранах и ушибах поменьше, их тоже полным-полно. Еще раньше, видя, как тяжело взбирается конь по склону, Логан понял, что у него что-то не в порядке с правой передней. Следовало бы сжалиться над несчастным животным и положить конец его мукам. Но теперь, когда многое уже сделано, будь он проклят, если доставит удовольствие этому ублюдку-охотнику, которому лишь бы нажать на курок. Согласиться, что тот был прав? Ни за что! Если конь сдохнет сам, ну тогда – что ж!
Купмен подогнал к ним фабричный грузовик с трейлером, и Логан увидел, что санитары где-то раздобыли кусок брезента. Миссис Дайер все еще ждала у телефона, и Логан взял аппарат у санитара.
– Слушаю, – проговорил он в трубку, одновременно показывая знаками, как надо положить брезент. Бедная миссис Дайер пыталась как можно тактичнее передать слова Энни, и Логан, поняв это, улыбнулся и только покачал головой.
– Ну что ж, – сказал он. – Приятно, когда тебе доверяют.
Вернув телефон, он стал вместе с другими просовывать брезент под круп лошади, который представлял сейчас кровавое месиво. Теперь все стояли на ногах, и Логан непроизвольно подумал, что, наверное, со стороны они выглядят забавно – все как один с красными коленями. Кто-то передал ему сухую куртку, и Логан только сейчас понял, как сильно промерз.