Заклинатели Бер-Сухта
Шрифт:
В последний день появилась Джара.
— Я пришла поговорить, — сказала она с порога. — Мне нужна ваша помощь.
Юнани пригласила ее в дом.
Джара покосилась на меня, так, словно ей неловко говорить при посторонних. Я думала, она попросить меня выйти, но она не попросила.
— Я знаю, что вы помогаете людям, лечите даже самые тяжелые случаи, — сказала она. — Можете ли вы помочь человеку, у которого нет кожи?
Джара не любила ходить кругами, она все привыкла решать сразу, одним махом. Без предисловий.
— Это тот, что приходил сюда? —
— Да.
Юнани задумалась, долго качала головой, шевеля губами, словно говорила с кем-то. Потом налила нам ароматного чая с травами.
— Не знаю, — сказала она наконец. — Понимаешь, дочка, я никогда не могу сказать заранее, как оно получится, и получится ли вообще. Решает всегда море. Но это особый случай. Боюсь, море не примет его. Твой друг очень сильный маг. Маг Литьяте. Даже я вижу это.
Джара попыталась было возразить, но Юнани остановила.
— То, что он давно уже не с ними, ничего не значит. Некоторые связи нельзя полностью порвать, все равно остаются следы. К тому же, на нем уже лежит чужое заклятье, то, что поддерживает его жизнь. Пока это заклятие не снято — сделать ничего нельзя. Кораблики убьют его. Почуют запах чужой магии и убьют.
— Снять невозможно, — сказала Джара.
— Боюсь, я ничем не смогу помочь. Это не в моих силах, прости меня. Я могу лишь попросить о помощи, но даст ли помощи море, я не знаю. Последнее время оно так неспокойно.
— Море наступает… — Джара нахмурилась, задумалась, поджав губы. Пододвинула к себе кружку, обхватила пальцами, словно греясь.
— Да, — сказала Юнани. — Людская магия убивает море. Рыбы совсем не осталось, ничего не осталось. И море пытается сопротивляться, как может. И море, и земля… Если люди не остановятся — будет хуже.
— Но ведь можно же что-то сделать?
Юнани вдруг улыбнулась.
— Девочка моя, если ты любишь его, то все получится. Любовь — самое главное. Любовь — настоящая магия.
* * *
Я так и не решилась ничего Юнани рассказать. Не смогла. Сказать ей оказалось еще страшнее, чем инспектору, который мог отправить меня под трибунал. Наказания я не боялась. Наверно, больше всего я боялась сочувствия. Не могла себе это позволить. Простить нельзя, можно только смириться. И попытаться исправить… попытаться искупить, помочь кому-то еще, по-настоящему помочь. Сделать все, что в моих силах. На этот раз — сделать. До конца. И, может быть, когда добро перевесит зло, мне станет легче.
Может быть…
Мы ушли на рассвете.
Глава 4
— Что это значит?!
Ил-Танка выложил на стол какую-то бумажку. Я уже приготовилась пугаться и прятаться, но, оказалось, это не имеет никакого отношения ко мне.
Нас собрали в большой лекционной, все три курса. Был даже Лан, хотя на обычные занятия он больше не ходил.
Ил-Танка смотрел только на Джару.
И это ее ничуть не смущало.
— Ты же видишь, —
— Мисс Хе-Каи, разве не вы сами подавали документы в Литьяте прошлой весной?
Ил-Танка был подчеркнуто официален.
— Подавала, но теперь передумала.
— Вы понимаете, что второго шанса вам может не представиться?
— Олиш, мне не нужен второй шанс.
Ил-Танка обвел нас всех взглядом.
— Я хочу обратиться ко всем, — сказал он. — Некоторые из вас получили предложения продолжить обучение в Литьяте. Возможно, кто-то еще получит. Вы должны понимать, что, кроме прочего, это еще проверка на лояльность. Даже если вам предложили обучение за свой счет, не спешите сразу отказываться, попытайтесь договориться на кредит и оплату после обучения и получения работы. А уж если вам предлагают стипендию, особенно без потери курса, перевод с первого на первый уже сейчас, то отказываться просто опасно. Даже с третьего на первый — считайте, что вам повезло.
— Вы хотите избавиться от нас, мастер? — громко спросил Вэй.
— Я — нет. Но вы должны понимать, что магия сейчас, это прежде всего Литьяте. Для работы нужна лицензия. Возможно, вы слышали, что в связи с последними событиями, они могут отказаться выдавать нам лицензии по окончании года. Вы закончите обучение и, в лучшем случае, ничего не получите.
— А в худшем?
— Стерилизация и пожизненный контроль.
— Но разве это возможно? Разве не поздно?
— Технически возможно, — сказал Ил-Танка, почему-то глядя на меня, а не на Вэя. — При слабо развитой способности к магии худшее, что вас ждет при стерилизации — головная боль, не так уж страшно. Но если подвергнуть процедуре вас, мистер Кемер, с вашим уровнем и подготовкой, вы начнете медленно угасать, потеряете интерес и волю к жизни, иммунитет, в итоге, через несколько лет, умрете от банального насморка или от хисирской оспы.
Это не только психология, но и физиология, справиться почти не возможно. Для человека с более высокими способностями — гарантированная смерть сразу.
От хисирской оспы… У меня дыхание перехватило. Да, я всегда знала, что хисирская оспа хоть опасна, но лечится, давно и успешно. Бывают осложнения, конечно, но умереть от нее не так-то легко, особенно если есть деньги на хорошего мага-целителя.
Я во все глаза смотрела на Ил-Танку. Он молча кивнул мне. Мне, я уверена. Он сказал это для меня. Моя мама…
Отец знал. Он боялся, что я повторю ее судьбу.
— Они не могут так обойтись с нами, — сказал Арек.
— Почему? Вы слышали, как недавно несколько эторских заклинателей, выпускников Бер-Сухта, пытались ворваться в илитрийский парламент?
— Это провокация.
— Вероятно, — сказал Ил-Танка. — Но тогда это тем более важно.
— Они хотят войны?
— Не думаю, что войны. Они хотят полного контроля, как обычно. Поэтому я попрошу вас хорошенько подумать, прежде чем писать такие отказы, — он хлопнул ладонью по бумажке на столе. — Второй раз вам не предложат. А отказ может стоить жизни.