Заклинатели Бер-Сухта
Шрифт:
Страшно, конечно.
Я никогда еще не оставалась одна.
Даже не представляю, что буду делать.
— Мы вчера съели всю рыбу, — сказала Джара. — Надо бы сходить, наловить еще.
У нее были красные глаза, она не спала всю ночь.
— Я схожу, — сказал Лан.
Глава 7
Мне снился сон.
Салотто. Но огня не было. Было пусто.
Я сначала даже не узнала, не поняла, что это мой город. Я привыкла, что Салотто утопал в зелени, что все цвело круглый год. Привыкла, что на улицах полно людей. В моей памяти Салотто был
Я шла по улице, а вокруг пустота. Ветер гонял по розовой брусчатке старый мусор. Где-то скрипнула дверь. Тихо.
Деревья стояли голые, без единого листочка. Жухлая сухая трава. Пустые фонтаны. Словно подняя-поздняя осень на севере, в Салотто такого не бывает. Только еще и люди ушли. Что делать людям в таком месте.
Мои шаги отдавались гулким эхом.
Я одна… пустой мертвый город.
Странный сон.
Я всю ночь не могла уснуть. Лежала, глядела в потолок.
Боги! Мне хватало одного огня, а тут еще!
Или это просто сон? Обычный кошмар на нервной почве? Может и так. Мертвая земля, мертвый город… Это просто усталость. Я не понимала, что это значит. Единственное, что могло хоть немного успокоить — город в моем сне не был разрушен, не был сожжен. Огненная гора не падала на него. Из него просто все ушли… ушла жизнь.
Ушла магия.
Без магии Салотто превратился в пустыню.
Страшно.
Я старалась лежать тихо, не мешать остальным.
Слышала, как рано утром встал Лан, еще в полной темноте. Зябко ежась, подкинул немного дров в печку, разжег огонь. Посидел немного, грея руки, и ушел.
Слышала, как встала Джара, пошла на кухню, поставила чайник.
Я все лежала. Не хотелось вставать. Какое-то странное оцепенение овладело мной. Я не понимала, что делать дальше, и даже не хотела ничего делать. У меня не было сил.
— Не спишь? — Джара вернулась.
— Нет, — сказала я.
Джара пошарила на столе, нашла спичечный коробок, чиркнула, зажгла свечку.
— Чай будешь? — спросила она. — Я принесу. Не хочу на кухне сидеть.
— Буду, — сказала я.
Чай оказался с чабрецом и даже медом, который мы доставали по особым случаям.
— Надо доесть, — сказала Джара, — все равно больше не понадобится.
Я взяла кружку и села на кровати, завернувшись в одеяло.
Скоро мы все отсюда уйдем.
— Ты тоже пойдешь в Одле? — спросила я.
Джара неопределенно дернула плечом, последние пару дней она сама не своя — тихая, молчаливая. Нам всем, конечно, не особенно весело, но Джара… я не привыкла видеть ее такой.
— Я подожду Олиша, — сказала она. — Там посмотрим.
— А где он?
Я ведь раньше так и не решалась спросить. Хотя догадывалась.
— В деревне, — сказала Джара.
— В… в той?
— Да. Он пошел к Юнани. Я заставила его.
— Ты? Заставила его?
Джара посмотрела на меня.
— Да, — спокойно сказала она. — Олиш, конечно, великий и ужасный маг, он сам кого хочешь заставит, хоть на голове стоять. Но что с того? Он такой же мужчина, как и прочие.
Мне было сложно поверить.
— Ты думаешь, получится?
Спросила, и прикусила язык. Ну, как можно!
У Джары дрогнули губы, но она их тут же поджала. Долго собиралась с силами.
— Получится, — сказала твердо.
И долго неподвижно сидела, глядя в одну точку.
— Если есть хоть какой-то шанс, то нужно попробовать, — сказала она, в ее голосе не вопрос, не сожаление, а какая-то
— Я видела его в своем сне, — сказала я.
— Да. Это важно.
Джара положила еще меда в чай, помешала. Подула чуть-чуть и отпила. Она держала кружку обеими руками, сжав в ладонях, смотрела на дрожащее пламя свечи.
— Ты знаешь, Соле, хорошие маги редко рождаются в обеспеченных благополучных семьях. Наверно, им просто не хватает выдержки и силы воли, у них все есть, они не относятся серьезно к трудностям, встающим на пути. Вот, как Лан, — Джара вздохнула. — Нужно много работать, не ожидая получить результат прямо сейчас. Нужно упорство. Ты знаешь, что отец мастера Патеру был угольщиком? Да, он илитриец, но он из очень бедной семьи. А Олиш родился в маленькой деревушке. Его отец батрачил на сезонных работах, а зимой уходил в город, перебивался там. Денег вечно не хватало, кое-как спасал крошечный огород. У Олиша был старший брат, но он очень рано умер, не дожив до десяти, и было шесть сестер — две старшие и четыре младшие. Сначала еще ничего, но потом отец начал пить, как-то резко, летом, и почти не работал, валялся дома. Начал бить мать и сестер. Олиша не трогал, видимо чувствовал что-то уже тогда. Мать все ждала, когда настанет осень и он уйдет в город. Его отец ушел и больше не вернулся. Потом, Олиш говорил, что нашел его, уже учась в Литьяте. В городе у его отца была другая семья, два пацана.
Джара отпила еще чая.
Я подумала, что все мои детские трудности, наверно, ерунда. У меня был хороший дом, любящий отец. Он всегда любил меня, я знаю, просто очень тяжело перенес смерть мамы. Я никогда ни в чем не нуждалась.
— В двенадцать лет Олиш остался единственным мужчиной в семье, — продолжала Джара, — с кучей долгов. Он говорил, что спал тогда не больше четырех часов в сутки, мог по нескольку дней не есть, просто нечего было, брался за любую работу… но что может мальчишка? Не представляю, как он выдержал. Способности псионика обнаружились в пятнадцать, почти случайно, когда Олиш застал свою младшую сестру в сарае с тремя парнями. Они трахали ее, все по очереди, пообещав бусы и цветной леденец. Она терпела. И тогда Олиш сорвался. Убил двоих. Руками, лопатой. Третьему удалось уйти, но он навсегда остался идиотом, у него расплавились все мозги. Олиша судили, хотели повесить, но за ним очень быстро приехали из Литьяте. Удивительно, но мать не хотела его отдавать, не знаю уж, на что она рассчитывала, ведь его буквально вынули из петли. Олиша выкупили у нее, заплатили хорошие деньги. Его купили, представляешь. И он до сих пор отправляет все деньги домой, говорит, что ему самому ничего не нужно.
Я слушала, затаив дыхание. Это было как-то очень страшно.
Поняла, что так и держу в руках полную кружку, чай совсем остыл.
Джара смотрела на меня.
— Он заслуживает нормальной жизни, Соле. Даже если не со мной, я не обижусь. Просто нормальной.
* * *
Я стояла у парапета смотровой площадки, смотрела на город, припорошенный снегом, на ослепительно-синее море, на темные громады гор. Кое-где уже горели огни, хотя солнце опуститься еще не успело, зимний день короток.