Заклятие Черного Кинжала
Шрифт:
— И вы считаете, что она представляет интерес для колдунов?
— Именно, — кивнула Табеа.
Колдун внимательно посмотрел на нее и спросил:
— И сколько вы желаете получить за вашу тайну?
Табеа, продумав это заранее, решила, что сто фунтов золота — цена подходящая. Сто фунтов золота равны примерно тысяче раундов серебра, что в свою очередь соответствует восьмистам тысячам медяков. Почти миллиону. Она разбогатеет, ей не придется больше воровать. Все маги ужасно богаты — во всяком случае, хорошие, — и им ничего не стоит
Но Табеа почему-то не решилась произнести эти цифры вслух. Восемьсот тысяч монет… Звучит фантастически.
— Я пока не решила, — соврала девочка.
Колдун сочувственно щелкнул языком и, недовольно покачав головой, произнес:
— Вам, дитя, следовало бы немного поучиться ведению дел. Позвольте узнать, поможет ли ваш секрет моему бизнесу? Позволит ли он переманить клиентов у чародеев?
Об этом Табеа даже не задумывалась.
— Не знаю, — ответила она и, пытаясь вновь пробудить интерес потенциального покупателя, добавила: — Но чародеи действительно не желают, чтобы об этом кто-нибудь узнал.
Вновь помрачнев, колдун заметил:
— В таком случае владение этой тайной может представлять серьезную опасность. Как вы ее узнали?
— Случайно, — с отчаянием произнесла Табеа.
— Ну хорошо, — вздохнул колдун. — Котов в мешке я, как правило, стараюсь не покупать, но вы меня заинтриговали. — Табеа затаила дыхание. — Готов заплатить вам за ваш секрет четыре серебреника.
Табеа растерянно замигала.
— Четыре монеты? — пискнула она.
— Половину раунда серебра, — подтвердил колдун.
Табеа, бросив на него выразительный взгляд, молча выбежала из лавки.
Позже, успокоившись, девочка поняла, что колдун предложил ей очень щедрую плату. Ведь она даже не намекнула о сути тайны, и у него не было никаких оснований считать, что покупка окажется выгодной. Говоря по правде, Табеа сама не знала, какую пользу можно извлечь из обладания этой информацией.
Чародеи и колдуны традиционно являлись соперниками, но смертельной вражды между ними не существовало. Колдуны не могли развязать войну против чародеев хотя бы потому, что последних в Мире было гораздо больше. А какую пользу может принести знание ритуала атамэзации колдуну, если тот не собирается вступать в схватку с чародеями?
«С продажей секрета, — думала Табеа, — ничего не выйдет». Оставалось только одно — использовать его для себя, а единственным видом использования секрета являлось изготовление атамэ. И в этом определенно можно было найти кучу привлекательного. Ведь если верить Серему Мудрому, то, даже не зная ни единого заклинания, она станет настоящей чародейкой. А когда ей удастся выучить несколько заклинаний, атамэ облегчит их использование. Нож освободит ее от любых оков, даст понять чародеям, и только чародеям, что Табеа из их числа. В то же время она останется вне Гильдии.
Кроме того, девочка чувствовала, что об атамэ ей известно далеко не все. Ведь она не слышала все
И вот ярким днем в начале месяца Уходящего Лета, через два месяца после того как Лиррин создала атамэ, Табеа вышла из лавки на Улице Оружейников. Под юбкой у нее был спрятан прекрасный кинжал, который, естественно, не стоил ей ни гроша.
Теперь следовало найти место для свершения заклинания. О доме родителей не было даже речи, там постоянно крутились братья, сестры, мать и отчим — последний, правда, лишь в том случае, если опять объявился.
Люди, обитающие на Поле у Пристенной Улицы, славились тем, что не совали нос в чужие дела. Но и отсутствие любопытства имеет свои пределы. Круглосуточный ритуал с кровью, причитаниями, пением и всем остальным наверняка привлечет их внимание. Кроме того, может пойти дождь. Что из того, что сейчас солнце заливало землю жаром медвяного цвета? Летний ливень способен разразиться в любой момент.
Ей надо отыскать закрытое помещение, где можно без всяких помех провести целые сутки, но для юной особы женского пола найти убежище в кишащем людьми Этшаре-на-Песках было совсем непросто.
«Может, стоит уехать из города?» — думала Табеа, Нет, это было настоящим безумием. Она никуда отсюда не двинется.
За стенами города нет ничего, кроме деревенщины, варваров и дикой природы, за исключением, пожалуй, двух других Этшаров, от которых ей проку не больше, чем от Этшара-на-Песках.
Правда, есть места, которые обычные люди не посещают, — башни городских ворот, например, Большой Маяк или форты, охраняющие вход в гавань. Но там постоянно квартируют солдаты Верховного Правителя.
Табеа шагала по Улице Оружейников, размышляя, впрочем, довольно неопределенно, о возможности уединиться на Южной Косе. Яркое солнце и пыль вынуждали девочку щуриться, и порой она даже не смотрела, куда идет.
Внезапно до ее ушей донеслись непристойности, произнесенные мужским голосом, и хихиканье женщины. Табеа подняла глаза.
Она увидела, что находится на углу Улицы Шлюх. Голос принадлежал мужчине в красном солдатском килте. Он сулил показать стоящей на балконе женщине небывалые чудеса похоти.
«Этой парочке будет нетрудно уединиться, — усмехнулась Табеа. — Правда, им придется заплатить».
Однако это идея. Она же тоже способна платить. Можно снять комнату — не здесь, в Солдатском Городке, а в какой-нибудь приличной гостинице. Табеа настолько привыкла удовлетворять все свои потребности воровством, что мысль о честной оплате ей просто не приходила в голову.
А если бы она захотела, то смогла бы платить за многое. За три года воровства у нее скопилась изрядная сумма. Ежедневные расходы девочки составляли несколько медяков. Но атамэ, естественно, стоит того, чтобы на него немного потратиться.