Заклятие Химеры
Шрифт:
— Простите, что помешал, — с натянутой улыбкой вмешался он. — Омар, ты не возражаешь, если я на минутку заберу у тебя Конни?
Омар явно возражал, но был слишком вежлив, чтобы в этом признаться.
— Конечно, — учтиво сказал он. — Надеюсь, Конни, скоро увидимся.
«Вот уж нет, если это будет зависеть от меня», — мысленно поклялся себе Кол.
— Мы можем пойти куда-нибудь, где я смогу поговорить с тобой наедине? — спросил Кол.
Конни кивнула и позволила ему себя увести. Она ожидала, что он захочет услышать объяснения, и знала, что он это заслужил. Если и был
Его решительная попытка поговорить с ней наедине чуть не провалилась, когда на их пути возник мистер Коддрингтон. Страж сердито засопел. Конни предостерегающим жестом положила руку на мускулистое предплечье минотавра и не позволила ему дать волю чувствам.
— Мисс Лайонхарт, Конни, если я смею вас так называть, позвольте мне выразить свой восторг от того, что я вижу вас целой и невредимой, — заискивающе сказал мистер Коддрингтон, протягивая к ней ладонь для рукопожатия. Конни отдернула руку, и он схватил пальцами воздух. Эксперт насупился.
Конни с отвращением смотрела на посредника погодных великанов, вспоминая всю боль, которую он ей причинил. А теперь он имеет наглость притворяться ее другом! Волна серебристо-синего гнева поднялась в ее душе, искушая ее изменить обличье и сокрушить это ничтожное создание, стоящее перед ней. На этот раз он получит по заслугам.
— Мистер Коддрингтон, — сказала она с опасной ноткой в голосе, стараясь сдержать свой гнев. Было пугающе трудно удержаться и не обрушиться на него. — Позвольте мне говорить откровенно: нет, не смейте называть меня Конни. Вы никогда не были моим другом и никогда им не будете.
— Мисс Лайонхарт, — запротестовал мистер Коддрингтон, ощетинившись на ее тон, — не воображайте, что если вы Универсал, то вам сойдет с рук такое неуважение к старшему участнику Общества!
— А вы, мистер Коддрингтон, не воображайте, что вам сойдет с рук, если вы снова начнете меня преследовать, иначе вы поймете, что вступили в противостояние, в котором у вас нет шансов победить. И в будущем держитесь от меня подальше, а не то… — Конни повернулась и пошла прочь.
Кол открыл рот от удивления, увидев эту новую сторону ее характера, но поспешил за ней.
— А не то что? — завопил мистер Коддрингтон ей в спину. — Ты ничего мне не можешь сделать!
— Правда? — спокойно сказала Конни.
И одним молниеносным движением, таким быстрым, что Кол едва успел понять, что она делает, Конни вложила себе в руки лук Универсала, натянула его и выстрелила. Стрела, несущая в себе ледяной холод каменного духа, просвистела в воздухе и шмякнула мистера Коддрингтона по щеке. Тот немедленно примерз к своему месту с выражением ужаса и негодования на лице.
— Пойдем, Кол.
Кол побрел за ней, ошеломленный тем, что она сделала.
— С ним все будет в порядке? Я хочу сказать, на него-то мне наплевать, но не будет ли у тебя неприятностей?
Конни пожала плечами, хотя ее все еще трясло. На мгновение она почувствовала в своей душе нечто — присутствие, которое подталкивало ее к нападению. Равновесие сил между ней и той частью ее, которой стал Каллерво, было хрупким: она едва не нарушила
— С ним все будет прекрасно. Через несколько минут оттает. В любом случае, я и так по уши в неприятностях. — Она сказала это специально, чтобы дать Колу возможность начать спрашивать.
Ступая по лезвию ножа своей новой натуры, она была бы рада довериться ему. Сочтет ли он ее чудовищем? А остальные? Вот чего она боялась больше всего. Но Кол был слишком занят чем-то другим и не принял ее приглашения к расспросам.
Они ушли далеко от толпы, оставив Стража охранять дорожку к конюшням. Кол повернулся к ней:
— Помнишь, я сказал прошлой ночью, что хочу кое-что тебе сказать?
Конни кивнула:
— Помню.
В темноте, далеко от праздничных огней, Кол теперь готов был поклясться, что она все еще мерцает тем странным серебристым светом, который он заметил раньше.
— Я был совершенным идиотом, что ждал так долго, но прошлая ночь помогла мне впервые увидеть тебя такой, какая ты есть.
Она странно посмотрела на него:
— Это даже больше относится ко мне, чем ты думаешь.
Кол усмехнулся:
— Знаю. Ты же девочка, которая победила Каллерво, — как я могу об этом забыть! — Он теперь отчаянно покраснел и избегал смотреть ей в глаза. — Я понял, что хочу проводить свое время с тобой — и ни с кем другим, не считая, конечно, Жаворонка, но это совсем другое дело. — Кол нервно рассмеялся. — Поэтому я хотел бы у тебя спросить, не испорчу ли я все, если… если предложу тебе со мной встречаться?
Это был последний вопрос, которого ожидала от него Конни, но она уже знала, каким будет ее ответ — ответ, который она дала бы ему еще несколько месяцев назад, если бы ему пришло в голову ее спросить.
— Нет, я… э… не думаю, чтобы ты этим что-то испортил.
— Так ты согласна?
— Да… но в итоге ты можешь влипнуть сильнее, чем полагаешь. — Она подумала, что будет справедливо предостеречь его. — Я изменилась с прошлой ночи.
Кол почувствовал облегчение, когда она согласилась. Каким он был дураком, что не спросил ее раньше! Понадобилось побывать на волосок от смерти, чтобы разобраться наконец в своих чувствах.
— Прошлая ночь изменила и меня тоже, так что меня это не беспокоит, — сказал он, наконец получая свою порцию объятий, которыми его обделили этим утром. Кол взъерошил пальцами ее волосы. — Смотри, не искрят! — Он засмеялся и крепче прижал ее к себе.
Конни улыбнулась, чувствуя себя счастливее, чем когда-либо в своей жизни. Она еще расскажет ему о Каллерво, но не сейчас. Этот момент слишком прекрасен, чтобы его портить.
Когда Конни и Кол рука об руку снова появились на празднике, они обнаружили, что по ним едва ли кто-то успел соскучиться. Прибыли Мак и Эвелина: Мак торжествующе нес на руках ребенка, поднимая его вверх, как Кубок мира. Вокруг них носилась Арганда и выдыхала в небо веселые золотые искры, которые образовали сияющий огненный круг, возвещая о прибытии малыша. Заметив своего старшего сына, Мак искусно увернулся от толпы пожилых участниц Общества, которые подошли поворковать над младенцем, и вручил малыша Колу.