Заклятие нибелунгов. Амулет дракона

Хольбайн Вольфганг

Такова история, которую я помню и рассказываю вновь и вновь. Таков был конец другой, более древней истории, которую так любят боги, ведь она доставляет людям страдания. С тех пор в мире прошло около сотни зим. Зигфрид умер раньше Лив, но уже убеленный сединами. Он был доволен своей жизнью, их дети играли во дворце в Исландии. Христианство сулило людям единство, мир и скромную жизнь. Оно укрепляло свои позиции, а древние боги теряли власть. Озлобившись, они занимались лишь тем, что внушали воспоминания о былых временах людям, но таких людей становилось все меньше. Новое время, новый мир.

Но не следует считать

ход жизни предрешенным и думать, что в Асгарде всегда будет покой. Как волку нужно изголодаться, чтобы обнажить клыки, вступив в бой с огромным медведем, так и нибелунгам нужно было скопить жажду крови, чтобы вновь бросить вызов судьбе. Я знаю об этом, ведь я по-прежнему один из них. И хотя мы, нибелунги, едины, сколь много бы нас ни было, у меня неспокойно на душе от того, что должно произойти. Возможно, что я слишком долго пробыл среди людей и воспринял от них человечность и способность к состраданию. Мне страшно, и на душе у меня тяжело. Род Зигфрида Ксантенского вновь подвергнется испытанию. Возможно, в последний раз. Возможно, это будет последняя битва.

Наследие нибелунгов — вот конец этой истории…

1

ВРЕМЯ МИРА

— Мы должны вернуться в порт! — кричал Боран, и ветер смывал слова с его губ соленой водой. — Иначе море поглотит наш корабль!

Словно в подтверждение этого разъяренные воды подняли маленькое рыбацкое судно с порванным парусом вверх, к иссиня-черным облакам. Блеснула молния. Волны и порывы ветра били в деревянный борт корабля, щепки летели в стороны. На севере виднелись берега Исландии, они были совсем близко, но в это мгновение оставались почти недостижимыми для корабля. Стоял день, однако из-за грозы казалось, что уже глубокая ночь.

Зигфинн рассмеялся, будто не слышал слов своего спутника.

— Давайте в последний раз забросим сеть!

Трюм корабля уже был набит разнообразнейшей рыбой, да и в королевстве никто не голодал, но принца Зигфинна не интересовала добыча — ему хотелось испытаний, и чем больше это испытание, тем лучше. Чем опаснее, тем больше славы.

Люди, сопровождавшие принца в этом плавании, подчинились его приказу, качая головами: рыболовная сеть при такой погоде была не хуже якоря и море могло воспользоваться этим преимуществом, чтобы утащить корабль на дно. Для того же, чтобы поймать рыбу, сейчас у берега было слишком сильное течение.

— Еще один раз, и сегодня вечером я устрою пир, который войдет в легенды! — воскликнул Зигфинн.

Щепка попала ему в плечо, и под грубой льняной тканью потекла кровь, которую смывал дождь. Но юноша этого, казалось, не замечал.

— Мой принц, я не могу этого допустить! — возмутился Боран. — Во имя вашего отца, нашего короля, я требую, чтобы мы вернулись в замок Изенштайн!

Зигфинн не понимал, как коренастый и сильный, словно медведь, Боран мог быть таким трусливым. Неужели годы при дворе ослабили его боевой дух? Неужели он боялся моря, как вражеского войска? Кораблик швырнуло в ложбину между двумя гигантскими волнами, и у принца похолодело в животе, но он продолжал стоять на своем:

— Улов должен быть достойным, а пока что мы поймали рыбу, которая годится только на суп и которую не зажаришь над костром! Прекрасная Бруния не должна нас упрекать!

Около

десятка человек пытались удержать тяжелую сеть, но море рвало ее из их жилистых рук. Трое матросов вцепились в штурвал. Двое стояли на носу, лихорадочно подавая своим спутникам знаки, чтобы те не наткнулись на рифы, видневшиеся из-под воды.

Внезапно что-то попало в сеть и она натянулась, как железная решетка. Суденышко дернуло вбок, и матросы с воплями покатились по палубе. Зигфинн ударился о поручни. Все перевернулось, мир закружился, в глазах у него потемнело. Юноша поднялся на ноги и выглянул за борт. Сеть зацепилась за край скалы и тянула корабль в сторону.

— Обрубите сеть! — рявкнул Боран, не дожидаясь приказа беспечного принца. — Мы должны освободить корабль!

Зигфинн уже хотел с ним согласиться, к тому же у него болело плечо, а перед глазами все плыло. Он уже доказал свое мужество и решимость.

Но тут он увидел рыбу.

Рыбу, подобной которой ему еще не доводилось встречать. Ее длина составляла шесть или семь метров, и при этом тело не было изящным и узким — рыба была массивной, с широкой головой и темными, глубоко посаженными глазами. Ее плавник запутался в сети, но создание, казалось, билось не от отчаяния, а от ярости и возмущения.

Вытерев капли дождя с глаз, Зигфинн удостоверился в том, что ему ничего не привиделось. Морской гигант не исчез, и, когда принц склонил голову набок, ему показалось, что рыба смотрит прямо ему в глаза, смотрит холодно, яростно, с вызовом.

— Стойте! — крикнул Зигфинн своим людям. — Не обрубайте сеть!

Боран с трудом пробрался по вздрагивающей палубе к принцу.

— Но, ваше высочество, мы должны это сделать! Иначе она проломит корму и нам придется добираться до суши вплавь!

Зигфинн ткнул пальцем в штормовые волны, показывая на чудовище, застрявшее в сети.

— Я хочу его получить.

У Борана глаза расширились от изумления, и он поспешно перекрестился, чуть не выпав за борт.

— О боже, а это еще что за чудище?

— Мы можем его поднять?

Покрытый шрамами от невзгод жизни воин покачал головой, и его величественная борода заколыхалась.

— Оно огромно, и нам нечего ему противопоставить. Если же мы будем ждать, пока чудовище умрет, оно заберет нас с собой в ад. Гроза, да и само время, настроены против нас. Мы должны обрубить сеть.

Зигфинн не стал раздумывать. Какая добыча! Какой трофей! Он не мог отдать такое сокровище морю!

Сняв пояс с мечом, кронпринц поспешно вытащил из других ножен кинжал.

— Дай мне минуту, — настойчиво сказал он своему другу, а затем сунул лезвие себе в зубы.

Боран попытался схватить его за куртку, но Зигфинн оказался быстрее — он перепрыгнул через поручни и шлепнулся в воду рядом с запутавшейся сетью, тянувшей корабль к скалам.

Конечно же, Зигфинн недооценил течение, и, едва он очутился во власти моря, как волны начали играть с ним, словно насмехаясь. Кинжал, который течением вырвало у него изо рта, порезал ему губы. Руки принца скользили по сетке, но не могли за нее схватиться, а на поверхность подняться он не мог. Течение несло его на скалы, куртка порвалась, подводные камни оцарапали тело. Зигфинну казалось, будто среди грохота грозы он слышит чьи-то голоса, но он решил, что это наваждение.