Заклятие нибелунгов. Амулет дракона

Хольбайн Вольфганг

— В подвале замка есть кузница, — вспомнил Зигфинн. — Она небольшая, но и амулет тоже.

Они нашли помещение с наковальней, мехами, горном и инструментами, успевшими заржаветь, так что Регину пришлось прежде привести их в порядок. Он развел огонь и привычными движениями подбросил в горн угли. Такие умения не забываются и за тысячу лет.

— Приятно вновь заняться повседневной работой.

Для большого молота части амулета были слишком хрупкими, и Регин выбрал маленький молоток размером с его палец. Затем нибелунг выломал

клещами из кольца глаз дракона и отбросил золото в сторону.

— Оно не отсюда.

Когда амулет раскалился и Регин положил его на наковальню, Брюнгильда повернулась к Брунии и Зигфинну:

— Я договорилась с богами. Каждый удар молота будет приближать вас к настоящей реальности. Если хотите, можете в последний раз осмотреть этот мир. Попрощайтесь.

Они кивнули, и Регин занес молот.

— Вперед.

Послышался мягкий удар.

Радуга вела Брунию по стране. Исландия, Дания, Венден, Бурантия — все проносилось у нее под ногами, но Бруния не чувствовала даже легкого ветерка, как будто двигалась не она, а земля у нее под ногами.

Сначала она посетила Венден. Стояла весна. Бруния оказалась рядом с могилой Лаэрта, находящейся в тени крепости. Принцесса опустила ладонь на камень, бывший ни теплым, ни холодным. Она подумала, что, возможно, была несправедлива к верному повелителю венедов, но он умер счастливым, радуясь рождению дочери. Поцеловав кончики пальцев, Бруния прикоснулась к выгравированному латинскими буквами имени.

— Добрый Лаэрт, добрая страна Венден. Я использовала вас, но научилась по-дружески любить ваш народ.

С небес донесся звон.

В мгновение ока Бруния очутилась в лагере неподалеку от границы, где ее истязали. К изумлению принцессы, там оказалась ферма, на которой трудились женщины, продававшие овощи на всех рынках в округе. В помещениях, где жили ордынцы, Бруния обнаружила чистенькие комнаты. Работа уже не была связана с рабством, и женщины пели, собирая урожай. Принцесса смотрела на это с радостью.

— Бурин? — окликнули ее, и Бруния удивилась, что кто-то ее видит.

Это была Рахель. Она решила превратить лагерь в хутор, собрав там женщин, которые не знали, куда им податься после падения Хургана. Ее покрытая шрамами кожа лоснилась от пота.

— Рахель, — прошептала Бруния. — Мы видимся в последний раз, Рахель. Пожалуйста, называй меня Брунией. Я не могу уйти, не сказав тебе своего настоящего имени.

— Я так и не успела поблагодарить тебя. — Рахель протянула принцессе руку. — Бруния.

— Не надо благодарности, — возразила принцесса, мягко улыбаясь. — Твоя дружба стала для меня наградой.

Она хотела пожать руку доброй женщины, но с неба послышался звон, и ее потянуло дальше.

Вормс. Извечный Вормс.

Маленькая комната. Маленькая колыбель. Маленький ребенок. Финна спала, сунув крошечный пальчик в рот. Ее дыхание было спокойным и мирным. Боясь разбудить

дочь, Бруния не решилась взять ее на руки. Времени было немного, и поэтому она лишь погладила девочку по щеке. Малышка улыбнулась во сне и тихонько причмокнула.

— Ты не дитя любви, — прошептала Бруния и добавила: — И все же любимый ребенок. Мой ребенок.

Зигфинн успел услышать первый удар молотка по драконьему амулету, а затем мир закружился и он оказался в Вормсе, на знакомом стуле в знакомой комнате. Тут по-прежнему все было покрыто сажей и не было свитков, но у стены с большой кистью в руке стоял Халим, закрашивающий следы пожара.

— Любопытный Рагнар, — сказал араб, не отрывая взгляда от стены, — ты так и не вернул мне книгу, которую я дал тебе почитать.

— Мне очень жаль. — Зигфинн еще не пришел в себя от неожиданности. — Я осторожно с ней обращался. Если бы это было в моей власти, то…

— Забудь, — отмахнулся Халим. — Это всего лишь книга, и, вероятно, она не настолько ценна, как мне хотелось бы. Если она позволила тебе скоротать вечера, то пусть так и будет, Рагнар.

— Зигфинн, — поправил его принц, чувствуя в этом крайнюю необходимость. — Меня зовут Зигфинн. Я не мог сказать тебе этого раньше.

— Зигфинн? — повторил Халим. — Имя Рагнар мне нравилось больше. Рагнар. Имя настоящего воина. А Зигфинн звучит как-то… немного по-бабьи. Хочешь хун ча?

Исландскому принцу хотелось посидеть с этим мудрым стариком и послушать его истории, но его мысли прервал громкий звон, пронизывавший все вокруг.

— По-моему, мне пора идти. — Зигфинн увидел, как Халим открыл рот, чтобы ответить ему, но не успел.

Затем принц оказался в спальне. Тут стояли сундуки, стул, свечи и кровать. Спальня Глисмоды. Зигфинн был рад, что доброй женщине, которая приняла его в Вормсе, не приходилось жить в крошечной каморке. Она тут все очень мило обставила.

Из кровати доносился громкий храп, удививший принца. Глисмода тихо встала, но видно было, что на кровати еще кто-то лежит. Охваченный любопытством, Зигфинн подошел поближе и увидел магистра Маивольфа, наслаждавшегося заслуженным сном.

— Зигфинн! — Глисмода, по-видимому, смутилась от того, что ее застали не одну.

Принц обрадовался ее счастью и взглянул на нее с благодарностью.

— Тебя же тут на самом деле нет, правда? — дрожащим голосом спросила женщина.

Взяв ее ладони в свои руки, Зигфинн мягко их пожал.

— Я всегда буду здесь, Глисмода. Всегда.

Послышался еще один удар, и Зигфинн обрадовался тому, что последним образом из этого времени будет лицо этой женщины.

Они стояли в темноте. Там была наковальня, Регин и Брюнгильда. И больше ничего. Ни пола, ни потолка, ни стен, ни горизонта. Куда бы Зигфинн и Бруния ни посмотрели, все было черным, пустым и мертвым.