Заклятие счастья
Шрифт:
– Да. Мама уехала на отдых с приятельницей какой-то.
На этих словах Вадик невольно сморщился. Он не терпел приятельниц матери. Они напоминали ему старых ощипанных кур. И разговор их напоминал ему суматошное куриное кудахтанье.
– Давно дома?
Огнев выразительно прошелся взглядом по его джинсам, дорогой сорочке, явно не домашней.
– Давно. Часов с семи.
– А днем где был?
– Днем? Да нигде… Ездил по городу. С людьми общался.
Он вдруг покраснел. Вот именно, куда и зачем он ездил по городу, Вадик не мог
– С какими людьми общался? – не перестал приставать к нему Огнев, так и не объяснив причины своего визита.
– С разными, – пуще прежнего покраснел Вадик и вдруг возмутился: – А в чем, собственно, дело, Игорь Валентинович?!
– А дело в том, Вадим, что тебе придется проехать со мной в отдел и ответить на несколько моих вопросов. И возможно, не только моих, – окончательно смутился Огнев.
Причина его смущения была Вадику понятна. Огнев давно и прочно приятельствовал с его покойным отцом. Какие-то делишки меж ними были. И оба, кажется, оставались довольны друг другом. После смерти отца Огнев не перестал покровительствовать их семье. И мать, кажется, не перестала после смерти отца приплачивать Огневу.
И тут вдруг такое!
– А что за вопросы?
В желудке у Вадика вдруг заворочалась крохотная острая льдинка. Неприятно заворочалась, болезненно.
– Я не могу тебе всего сказать, сынок… – произнес с печалью Огнев, опасливо оглянулся себе за спину. – Я тут не один, понимаешь…
– Угу, – кивнул Вадик, хотя сколько ни всматривался в направлении ворот, никого не увидел. И уже шепотом спросил: – Так что за вопросы?
Он мысленно вернулся к событиям недельной давности, когда они с приятелями в ночном клубе разгулялись до такой степени, что раздели догола какую-то девчонку. Она поначалу была будто и не против, а потом визжать стала, когда они ее к шесту выгнали.
Она заяву накатала, что ли?
Потом еще был инцидент, когда они втроем под утро помочились на спящего бродягу. Может, это не бродяга был? Или кто-то их снял на мобильник и в Сеть выложил? Блин!
– Ты мне вот что лучше скажи, у тебя дома никакой дряни нет? – быстро зашептал Огнев, когда они шли уже от дома к воротам.
– В смысле? – Вадик приостановился.
– Травы там или еще чего похуже?
– Нет, вы что! – фыркнул Вадик и мерзко хихикнул Огневу на ухо: – А что, ребятам нужно?
– Я бы на твоем месте не смеялся, парень, – произнес со вздохом Огнев и шлепнул его по лопаткам здоровенной пухлой, как сдобная булка, ладонью. – Понимаешь, если ты неправильно ответишь на их вопросы и на мои в том числе, то у тебя дома может быть обыск. И не хотелось бы, чтобы ко всем прочим грехам добавился еще и этот.
Обыск! Твою мать! Вот гады! Обыскивать дом Илюхиных собрались! Совсем страх потеряли! Отец с дедом, поди, в своих могилах ворочаются. С какой целью обыск? Что собрались искать?
Ответ напрашивался сам собой. Он лежал на поверхности, раз Огнев сказал, что
И хрен с ними, с уродами! Пускай ищут! Хрена вам, а не карту! Он не дурак, чтобы такие вещи в доме держать. Ага, на-ка, пойди возьми! Ох какой он молодец, что сразу место придумал, куда все документы спрятать! Ох он умница!
А Огнев тоже хорош, проститутка. И нашим и вашим. Надо будет матери сказать, чтобы перестала содержать этого жирного борова! Явился, понимаешь, в дом в полночь. Ничего толком не говорит. Потеет, блин, мямлит что-то. Ладно, там разберутся. Главное, что он все правильно сделал. А то, где и с кем он провел сегодняшний день, никого не волнует. Никого!
Оказалось, что волнует! Очень волнует! Причем всех! И Огнева, и начальника его – Хмелева. И еще какого-то чела, завалившегося в кабинет Огнева минут через сорок после того, как туда доставили Вадика.
И кстати, тот сразу встрял в дело. И начал задавать какие-то не такие вопросы. Не такие, как Огнев с Хмелевым. Те все больше топтались на одном месте: где был днем и что делал. А этот сразу:
– Скажите, Вадим, какие отношения вас связывали с Аллой Геннадьевной Беликовой?
Зачем спросил этот, последним зашедший в кабинет Огнева? С какой целью?!
– В смысле?
Вадик глянул на него, как на бармена, тяжело и высокомерно. Он всегда так смотрел на обслугу. И этому ясно давал понять, что его место именно там – за стойкой бара, под лестницей, за дверью, наконец.
– Вы посещали дом Беликовых? – зашел загорелый накачанный нахал с другого бока.
– Да.
– С какой целью?
– Ну-у, просто.
– Что значит, просто? – возмутился вдруг Хмелев, ему явно хотелось спать, он без конца зевал и подслеповато щурился. – Ко мне-то ты просто не заходил, нет?
– Нет.
– Вот! Потому что тебе у меня делать нечего. Интереса не было. Так?
– Так.
Вадик глянул на Огнева. Тот явно пытался ему что-то подсказать, активно шевеля бровями.
– Так что за интерес у тебя был в доме Беликовых? – снова перехватил инициативу новичок.
– Саша, наверное, так, Вадим? – не выдержал Огнев.
– Игорь Валентинович! – прикрикнул вдруг на подчиненного Хмелев. – Я попросил бы вас!
– Молчу, молчу…
Огнев выставил щитом крупные пухлые ладони. И Вадик подумал, что в бейсбол он мог бы запросто играть без перчатки.
– Ну да, Саша мне нравилась. Я пару раз заезжал за ней утром, чтобы на работу отвезти.
– Отвез? – спросил загорелый.
– Нет. Ее Усов перехватил. Она к нему села и уехала.
– Вас это не обидело? Не возмутило? Не разозлило? – Молодой наседал, скотина.
Вадик равнодушно пожал плечами:
– А как еще она могла поступить в тот момент? Мы подъехали одновременно. Она села к нему. Он же ее начальник. Села бы ко мне, он бы ее уволил… возможно. Ее мать за нее извинилась.