Заклятие
Шрифт:
– А что ты имеешь против Бритни Спирс?
Анджей закатил глаза:
– Только не говори, что когда-то заслушивалась ее «Oops!…I Did It Again»!!!
Я громко рассмеялась:
– Ага!!! Значит, ты даже знаешь, как называются ее хиты, музыкальный ты наш гурман!
– Мы же не в детском саду…
– Да, ладно-ладно! – протянула я, примирительно помахав ладонями. – Не вижу ничего такого в том, если парню по каким-то причинам нравится творчество Бритни Спирс! Мне лично очень нравится «Toxic»…
– Ладно, возможно, в ней есть некая доля очарования… –
Несколько секунд по кухне разлеталось громкое, режущее слух шипение, а затем послышались глубокие гитарные рифы.
Джимми Хендрикс как раз заиграл вступление к своему знаменитому «Red House».
– С такой шикарной музыкой и готовить не страшно! – улыбнулся Анджей, двигаясь в такт музыке. – Разве это может сравниться с тем, что играло на той станции, не правда ли?
Он снова приблизился ко мне и, взяв за руку, ловко развернул вокруг своей оси. Моя спина крепко прижалась к его.
– С такими темпами твоя мама придет к пустому столу, – прошептал он, снова проводя губами по моей шее.
– Это просто непростительно… – хрипло прошептала я, когда его руки медленно скользнули вниз по моей талии.
Мир вновь завертелся перед глазами, и я поняла, что вот-вот грохнусь в обморок. В голове что-то щелкнуло, а к горлу вдруг резко подступила тошнота. Я вспомнила, что не стерла со столешницы капли своей крови.
– Что-то мне нехорошо… – прошептала я, с трудом удерживаясь на ногах, – Кажется кровопотеря, хоть и небольшая, но все же плохо на меня влияет.
– А может, это я? – усмехнулся Анджей, плотнее прижимая меня к себе и не давая упасть.
– И ты тоже, – улыбнулась я. – Но, кажется, главная причина все же действительно кроется в пальце. У меня такое ощущение, что кто-то держит передо мной окровавленную тряпку, от которой так и несет металлом…
– Может, стоит все отменить? – его синие глаза пристально посмотрели в мои.
– Нет-нет, не стоит! – отрицательно помотала головой я. – Раз мы это затеяли, то нужно довести дело до конца. К тому же я не уверена в том, что у мамы потом может снова появиться время для этого. У них в редакции уже полным ходом идет подготовка к декабрьскому номеру. Ты же не понаслышке знаешь, что значат для европейцев рождественские праздники…
– Да уж, действительно! – усмехнулся Анджей и чмокнул меня в макушку. – Давай сделаем так: ты – иди и отдохни, а я все здесь закончу!
– Но, ты же не знаешь, как правильно запекать говядину… – попыталась я отговорить Анджея.
– Доверься мне.
– Надеюсь, мама не станет тебя проклинать, – вздохнула я.
– Да я просто Бог на кухне! – с наигранной обидчивостью в голосе заявил Анджей. – Все будет Belissimo!!!
Я попыталась просчитать мамину реакцию на сгоревшую картошку и похожее на кусок резины мясо под «фирменным соусом» от Анджея и снова не смогла сдержать улыбку.
– Будем надеяться, что мама не вычеркнет тебя из списка претендентов на мою руку прямо сегодня!
С этими словами я чмокнула удивленного Анджея в уголок губ и медленно поковыляла
– Так, я что-то не понял… Что еще за список?
Я мигом услышала притворное недовольство в его голосе и снова улыбнулась себе под нос:
– Вот у нее и спросишь!
Добравшись до спальни и увидев, как притягательно выглядит моя идеально заправленная постель, я с трудом поборола желание взять и замертво на нее рухнуть. Голова жутко гудела, а перед глазами так и ползли неровные пятна. Кажется, порез на пальце произвел на меня довольно… сильное впечатление.
Недолго думая, я скинула с себя узкие черные джинсы и тонкий темно-синий джемпер и направилась в ванную.
Из кухни доносилось тихое пение. Анджей прекрасно попадал в ноты, задорно подпевая Фрэнку Синатре, который повествовал о том, что «жизнь такова».
Я снова невольно улыбнулась. Анджей всегда так на меня действовал. Он, и все, что с ним связано.
Оказавшись на месте, я мигом забралась в душ. Осенним вечером горячая вода – как раз то, что нужно. Приятные теплые струи мигом привели меня в норму. Я почувствовала, что неприятная тяжесть из затылка и висков куда-то испаряется, а боль в области пореза – утихает.
Выбравшись из кабины, я мигом натянула на себя заранее захваченную хлопковую футболку с эмблемой российской сборной, которая когда-то принадлежала моему отцу – заядлому футбольному болельщику.
Ткань приятно согревала кожу и доходила мне почти до самых колен.
Посмотрев на себя в зеркало, я тяжело вздохнула. Кожа лица была невероятно бледной, а под глазами проступили темные круги. Вероятно, причиной всему стала очень напряженная семинарская неделя. Вот уже несколько ночей подряд я сидела за написанием курсовой по актуальным проблемам современной филологии, и у меня никак не хватало времени довести дело до конца. Анджей и Кейша уже сдали готовые работы, а я продолжала откровенно сачковать. Думаю, что эти выходные мне все же придется провести за уроками.
Расчесав спутавшиеся локоны, я залезла в аптечку и решила наконец-то разобраться со своим «боевым ранением».
Промыв порез перекисью, а затем (для верности) еще и намазав его солидным слоем зеленки, я обмотала подушечку забавным голубым пластырем с принтом в виде россыпи мелких звездочек.
Убрав перевязочные материалы на место, я решила подкрепить все труды таблеткой парацетамола, так как боялась, что причиной головной боли может служить не пережитый шок, а простуда. Пару дней назад я умудрилась промокнуть.
Сердце в груди беспокойно колотилось. Я безумно боялась того, что маме может по каким-то причинам не понравиться Анджей. Для меня он, конечно, был самым настоящим идеалом, но вдруг, что-то в этой встрече пойдет не так? Что, если мама вдруг что-нибудь вспомнит?
Резко встряхнув головой, я попыталась отбросить от себя эти неприятные мысли и, выйдя из ванной, вновь направилась в спальню.
На мгновение мне показалось, что в комнате стало холоднее, и я включила стоящий напротив окна обогреватель.