Заклятые любовники
Шрифт:
— Только что, — всякий раз, когда дворецкий задирал нос, фрак на его животике натягивался, и он начинал напоминать перекормленного сизаря, который очень хочет взлететь, но не может.
— Не стал дожидаться герцога де Мортена? — вновь закинула удочку я.
— Его Светлость вернется завтра, ближе к вечеру, — сообщил он и проплыл мимо, оставив меня наедине с мыслями.
Которые не давали заснуть довольно долго. Всякий раз, когда я закрывала глаза, под ними вспыхивали жаркие картины прошлой ночи, а услужливое сознание то и дело рисовало на моем месте другую женщину. Разумеется, меня это ни капельки не
Змея жгла руку: когда Винсента не было рядом, она принималась расти с немыслимой скоростью, и это мне нравилось меньше всего. Если он решит устроить себе продолжительные выходные с какой-нибудь красоткой, мало мне не покажется. Кто вообще придумал это дурацкое заклятие и почему оно работает только в одну сторону?! На мысли, что я злюсь исключительно из-за этого, стало как-то спокойнее. Я выпила воды, удобнее устроилась под теплым одеялом и не заметила, как провалилась в сон.
11
Сегодня было на удивление тепло. По дорожкам стелился туман, а слабое солнце пробивалось сквозь сырость бодрящей свежестью, открывая взгляду резные скамейки и столбы фонарей. Я даже ослабила ленты на шляпке, позволив ей свободно болтаться за спиной, и сняла перчатки. Все равно меня здесь никто не видит, кроме Арка. Даже угловатый сопровождающий куда-то подевался, хотя я и ему сейчас бы обрадовалась.
Я привыкла быть в центре внимания, после театральной суеты и бесконечной вереницы встреч тишина и уединение удручали. Попытки болтать с Элией Гилл пресек на корню — она рассказала, что ее обещали уволить, если еще раз застанут нас за беседой, поэтому все, что мне оставалось — читать, играть с Арком и гулять по парку. Еще немного, и я выучу наизусть каждое деревце, застывшее до весны со вскинутыми к небесам, словно в молитве, ветвями, каждый куст и каждую сухую травинку. С закрытыми глазами могу тут ходить и не заблужусь.
Мне отчаянно не хватало общения. Чувств. Полноты жизни. Я и рада была бы это изменить, но гордость не позволяла сделать первый шаг. Винсент действительно приехал вчера поздно вечером — я как раз была в гостиной — прошел мимо, даже не взглянув в мою сторону. Та же история повторилась и на следующее утро, когда мы столкнулись в дверях столовой. Мазнул по мне равнодушным взглядом, бросил короткое приветствие, после чего удалился.
Не знаю, почему, но эта холодность меня зацепила. Захотелось наброситься на него и надавать пощечин, только чтобы стереть с холеного лица надменное равнодушие, поэтому я быстро собралась и сбежала на прогулку: не хватало еще выходить из себя из-за этого бесчувственного гада. Ну и разумеется, «забыла» поставить его в известность. Перебьется.
— Луиза!
Мне показалось, или это… голос Рина?! Да нет, не показалось — стоял в нескольких шагах от меня: высокий и красивый, как арнейский бог, неуверенно сжимал в руках шляпу. Взвизгнув от восторга, я подбежала к нему и повисла на шее, а он подхватил меня за талию и закружил. В эти мгновения я совершенно забыла о том, что расстались мы не лучшим образом и вспомнила, только когда он поставил меня на землю. И Рин тоже —
— Прости меня.
Слова дались ему нелегко, но я вообще на него не обиделась, ничуточки. Странно, если бы он повел себя иначе.
— Как же я рада тебя видеть!
— Правда?
— Правда!
— И совсем не злишься? — он внимательно смотрел на меня, будто пытаясь разгадать, я же с трудом сдержала улыбку. Поразительно, как он вообще стал актером — более бесхитростного и искреннего человека я еще не встречала. Вот уж у кого все на лице написано, так это у Рина Арджи.
— Совсем, — я подхватила его под локоть, и мы вместе направились по дорожке, вглубь парка. Арк прыгал рядом и радостно лаял.
— Привет, дружище! — Рин потрепал его по голове. — Тогда почему ничего не написала?
— Не написала?
— Я приходил уже пару раз, но меня не пустили, и я принес тебе письмо. Отдал седому такому, с кислой рожей. Но ты не ответила, пришлось у дома ждать, а потом бежать за тобой до парка.
Я сжала кулак. Мало того, что письмо не отдал, так еще и не сказал ни слова. Вот же… гад ползучий. Может статься, и дедушкины письма все еще у него или уже превратились в пепел? Некоторых людей даже зонтик под коленку ничему не учит. Ну Гилл, ты доигрался!
— Мне его не передали, — голос звенел от ярости, и я поспешила сменить тему. — Откуда ты узнал, как меня найти?
— Приставал к миссис Купер — до тех пор, пока она не смилостивилась, ну и… сразу пошел к тебе.
Чувствовалось, что ему по — прежнему неловко.
— Расскажи, как ты сам! Что нового в театре? Сильно на меня злятся?
Рин вздохнул.
— Сейчас уже поспокойнее стало, а первые дни вообще все как на вулкане жили. Искры летели только так, одно слово — и пожар. Думал, поувольняет нас всех к демоновой бабуле.
Ладно, Луиза, пока еще не время расстраиваться. Времени-то прошло всего — ничего — неделя с хвостиком. Хорошо бы наш директор немного поостыл ко дню, когда я освобожусь ото всех змееподобных.
— И остался бы без лучших актеров.
— Луиза, все на тебе держалось. В этой постановке так точно.
Слышать такое было приятно, поэтому я опустила глаза. Сколько в этом было истинного смущения, а сколько — игры, не знаю, грань слишком истончилась в последние дни. У меня даже щеки покраснели вполне натурально.
— Я бы так не сказала.
Рин махнул рукой.
— И что же, спектакль совсем отменили? — очень хотелось знать, что я одна такая, единственная и неповторимая, и что антрепренер с ног сбился, подыскивая мне замену, да так и не нашел.
— Завтра — первый показ… без тебя.
Неожиданно. И немного обидно.
— И кто же меня заменит?
— Люсьена.
— Люсьена?!
Нет, девочка конечно была хороша в роли любовницы, но как на мой взгляд, здорово переигрывала. И если в образе истеричной графини это допустимо и даже к месту, то Сильви должна быть совсем другой! Я могла бы еще представить, что директор выдернул какую-нибудь подающую надежды девушку из не сильно популярной постановки, или попытался переманить из другого театра по — настоящему талантливую актрису — например, Аделину Вальтан. Но — Люсьена?! Настроение мигом испортилось, даже пригревающее не по — осеннему солнце не радовало.