Заклятые любовники
Шрифт:
— Что нового вы насоветовали Ее Величеству за эту неделю? — я провела пальцами по ковру и бросила на него взгляд через плечо.
Винсент сдвинул брови и теперь смотрел на огонь.
— Я давно занимаюсь проектом, который позволил бы нашему государству сделать стремительный скачок в науке. Ее Величество поддерживает меня, но есть еще парламент. И недовольные. Подобно моей матери, многие считают, что наука и магия не способны идти рука об руку, и что очень скоро чему-то одному наступит конец.
Он покачал головой, встретился взглядом со мной.
— Помните Пирса? В Энгерии много талантливых
Он действительно отличался от своего отца: тот вовсе не признавал технологии. Для Винсента же это казалось по — настоящему важным. Я села, поправила сползающий с плеча халат. Тому, для кого магия — основа силы и власти, нелегко от нее отказаться, зато для простых людей работа Пирса и ему подобных неоценима.
— И каково же соотношение голосов в парламенте?
— Раньше большинство было против, но сейчас, когда сильной магией обладают единицы, многие склоняются к тому, что достижения науки пойдут во благо Энгерии.
— Многие, но не все?
— У реформы достаточно сильные противники. Итан Аддингтон — один из них. Он вел дела с моим отцом, и до сих пор считает меня паршивой овцой. Хотя и не говорит об этом вслух.
Я вспомнила ледяного лорда — канцлера и поежилась.
— Сейчас они делают основной упор на то, во что это выльется. Итан считает, что это ударит по казне и в конечном итоге приведет к революции. Хотя вопрос о финансировании даже не стоит, главное, чтобы парламент утвердил законопроект.
— Почему не стоит? — удивилась я, перехватила его взгляд и замерла. — Вы… собираетесь взять расходы на себя?
— Не только я. Многие аристократы и предприниматели готовы поддержать развитие Энгерии, и, естественно, получить прибыль.
Винсент оперся на локоть, я его интересовала больше опостылевших дел.
— Вы бывали за границей?
— Однажды. Посетила столицу Вэлии, отдыхала на побережье.
— Вам понравился Ольвиж?
— Город как город. Шумно, пыльно, пестро, много приезжих, кабаре, развлечений и любвеобильных вэлейцев. Хотя красота многочисленных соборов поражают, галереи и театры там весьма недурны.
— Не сомневался, что вы обратите внимание на театры. Как вам побережье?
Де Мортен коснулся моего плеча, провел рукой по спине и ниже, его ладонь замерла над бабочкой. Кажется, наш разговор только что стал еще откровеннее.
— Океан невероятен. Не думала, что меня что-то сумеет…
Винсент потянул мой халат вниз, обнажая спину, коснулся губами основания шеи.
— … так впечатлить. Он сильный, неукротимый, и… — он скользнул руками по моим плечам, погладил лопатки и поясницу, дюйм за дюймом сдвигая шелк — поразительно, раньше я и представить не могла, что у этого мужчины могут быть такие нежные прикосновения. — Мягкий, волнующий. Опасный.
Мы все еще об океане говорим?
— Опасный. — Дыхание Винсента щекотало кожу на затылке, и я задрожала. — Продолжайте.
Его губы нежно касались спины вдоль позвоночника, а руки поглаживали ягодицы. Я вздрогнула, когда он отбросил халат, опаляя кожу прикосновениями. Не могла продолжать, потому что узор под его ладонью отзывался пульсацией и обжигал так, словно мне заново наносили
От ладоней Винсента шел жар, каждое его касание наполняло силой, а моя бабочка помогала ему в этом. По телу разливалась истома, заставляющая пьянеть, для того, кто обладал магией — привычно, но мне открылось совершенно новое чувство. Колени подрагивали от напряжения, спина взмокла. Чувства стали ярче, сильнее, и в миг, когда он сжал мою грудь, играя с напряженным соском, тело пронзил острый разряд наслаждения — достаточно для того, чтобы застонать в голос.
Я подалась назад, стремясь вжаться промежностью в его бедра, но он не позволил. Провел пальцами между набухших влажных складок, вокруг клитора, лаская издевательски — медленно. Желание смешалось с чистой энергией, будоражило, заставляло извиваться и кусать губы от невозможности получить больше. Тело горело, словно меня окунули в прорубь или я шагнула в огонь, тысячи иголок впивались в кожу, пульсация между ног то становилась сильнее, то отступала.
Не знаю, что он со мной делал, просто не представляю: теперь уже не только браслет змеи рассыпал изумрудное сияние, перед глазами полупрозрачным флером плыла мерцающая пелена, коконом окутавшая нас и в точности повторяющая контуры наших тел. Сознание словно отключилось, когда его пальцы оказались во мне — растягивая, лаская, поглаживая чувствительный до безумия вход. Я ахнула, когда он скользнул глубже, мягко и в то же время настойчиво массируя не менее чувствительное местечко внутри. Наслаждение шло по нарастающей, я только чудом не забывала дышать, а потом Винсент убрал пальцы и вошел — резко, сильно, на всю длину.
Я опиралась на локти, прогибаясь, подставляясь откровенно, бесстыдно, принимая его в себя. Это действительно напоминало слияние, словно мы стали единым целым, я цеплялась дрожащими пальцами за ковер — до той самой минуты, когда сладостный жар внутри стал нестерпимым. Я закричала, меня затрясло в оргазме — сильном и настолько мощном, что на миг показалось: не выдержу. Пульсирующий внутри меня член и последние несколько толчков накрыли второй волной, я обрела возможность дышать лишь когда он меня освободил.
Творилось что-то странное, пелена вокруг не исчезла, разгоралась все сильнее. Усталости — ничуточки. Я толкнула Винсента на спину, устроилась поверх его бедер, скользя поцелуями — укусами по рельефному торсу, лаская языком, руками, губами, обводила узоры шрамов. Мышцы под ладонями казались просто каменными, я то и дело поднимала голову, чтобы перехватить завораживающий взгляд. Прическа разлетелась ко всем демонам, когда — я не помню.
Отбросив длинные взмокшие волосы за спину, я потерлась о горячий, вновь наливающийся член. Сердце бухало гулко, чудом не отдельно от меня — не способна простая женщина выдержать такую чувственную игру. Подаваясь вперед — назад, я гладила его живот, сильные руки, на краю сознания отмечая, что должно быть сошла с ума, что все это происходит не со мной.