Заклятые враги

Либрем Альма

Голоса разделились поровну. Ему за преступление полагалась смерть, казнь за соблазнение принцессы, и точка. Вот только почти чёрные глаза королевы Элви пылали невероятным огнём, злым, почти преступным, и она явно не стремилась соглашаться с остальными.

— Голоса разделились поровну? — спросила она совсем тихо. — Я отдаю свой за Дара.

***

— Я протестую! — возмутился Рри, вскакивая со своего места на совете. — Он поступил противозаконно! Соблазнил принцессу…

Розана и Дарнаэл сидели рядом. Остальные члены совета оказались чуть поодаль, а сам Рри стоял на том самом месте, на котором прежде были

кандидаты в короли. Тьеррон даже не счёл нужным, оторваться всё-таки от юной королевы и добраться до того места, где должны проводить голосование. Он в последний раз улыбнулся Розане, поцеловал её в щёку, совершенно не стесняясь присутствующих, наконец-то поднялся и двинулся туда, где стоял Рри. Кэрниссу потребовалась вся его сила воли, чтобы не броситься на ненавистного соперника и не задушить его прямо на месте, но, увы, он внезапно ярко осознал, что не имеет даже близко подобных полномочий. Он вообще ничего в этой ненавистной державе не имеет, а скоро потеряет и собственную жизнь.

Зачем он когда-то отправил Дарнаэла воевать? Дар был из малообеспеченной семьи, его отец тяжело болен, да ещё и ветеран предыдущего сражения, молодой сын был единственным, кто мог помочь его матушке удержаться на плаву и не погибнуть от постоянного отсутствия еды. Они работали на Кэрниссов за копейки, Дар трудился на конюшне, а Рри пришла повестка — на войну. На войну, которой он боялся, словно до безумия.

…Чтобы голосование относительно новой династии не вызывало вопросов, результат должен быть единогласным. Иначе, естественно, ещё можно всё оспорить…

Рри заплатил ему. Не так уж и много, просто обещал, что мать и отец не будут голодать. Тьеррон-старший парализован до пояса, он может разве что сидеть и вытёсывать какие-то гадкие ложки, которые даже никто не покупает. Тьеррон-старший едва живёт.

А мать трудилась в поте чела, едва-едва передвигалась к вечеру, хрупкая блондинка безо всякого статуса, а в прошлом ведь, кажется, знатная дворянка. Голубая кровь — чёрт, почему в Дарнаэле оказалось столько от матушки, а не от грубоватого, простого мужика, отца.

…Единогласного результата, конечно же, никогда не будет…

Дарнаэл не должен был отправляться на войну. А тут вот так вышло — так просто, резко. Он согласился, потому что иначе Рри нашёл бы способы испортить ему жизнь, и отправился туда без денег, без коня, без средств выживания. И погиб, родителям, впрочем, так и не пришла похоронка, но Рри-то знал, что он погиб на поле боя, когда Флодж тоже сложил голову, когда они боролись с Эррокой.

А после вернулся. Молодой, прекрасный, цветущий, подобранный там, на поле боя, израненный и умирающий, стариком-магом. Излеченный. Могущественный, с проснувшимся даром, способный растерзать это государство на кусочки одной только своей магией. Как же противно! Как же гадко, что таким, как он, всё, а труженикам вроде Рри остались только крошки с барского стола! Почему настоящие короли не получают свои троны?

— Поднимите руки те, кто голосуют за Дарнаэла Тьеррона.

Почему начали с него?

Почему не с Рри?

Кэрнисс ведь был кандидатом первым, тем, за которого столько людей выступило. Даже если хоть один поднимет за него руку, его статус победит. Весь народ не зачаруешь. Весь народ не победишь.

— Желания есть у каждого, — внезапно тихо протянул Дарнаэл.

И

его глаза засветились привычной синевой, улыбка показалась излишне обворожительной, и хотя предназначалась она только для Розаны, сидевшей прямо напротив, только для его прелестной невесты, руки взмыли вверх — и её, естественно, тоже.

— Единогласно!

Рри рухнул на колени.

— Я думаю, — усмехнулся Дар, — первым делом мы пересмотрим закон относительно того, кого можно вместо себя отправлять на войны, да, Рри?

— Во имя Бога, — выдохнул Кэрнисс. — Этого не может быть. Во имя Бога…

— Ну, и Бога тоже пересмотрим, — милостиво признал Дарнаэл. — Думаю, он уже немного устарел. Кто из вас видел Бога?

…А его, всемогущего, видели все.

***

Дарнаэл и Розана стояли на балконе замка в Лэвье и улыбались огромной толпе. Толпа тянула свои руки к королю и королевы Элвьенты, Объединённого государства Дарны и Элви. Они сделали это. Народы наконец-то слились воедино, и эпоха запустения миновала.

Царили золотые годы.

Рри знал, что это ненадолго. Он уже почти отыскал способ победить. Революционеров было множество, все они прятали оружие, но могли немедленно его задействовать. Сначала падёт Дарнаэл, после Кэрнисс женится на Розане и будет править всем этим.

— Да здравствует Первый! — закричал кто-то.

— Да здравствует революция! — отозвались со второго конца те, кто должен был вести борьбу, и камень первый помчался к Дарнаэлу, и, казалось бы, уже всё было предрешено, как вдруг…

Король не звал стражу.

Король не пытался скрыться в замке.

…Он отпустил ладонь своей супруге, дождался её короткого кивка, а после ладони легли на поручни балкона — с которого можно было даже спрыгнуть вниз, в людям.

Улыбнулся.

И волна пробежалась по толпе.

Улыбка застыла в синих глазах — добродушная, весёлая, счастливая. Всколыхнулась молочно-белая полоса, помчалась к границам — как он и обещал, чтобы больше никто не посмел напасть на Элвьенту, пока его кости будут храниться на этой земле, пока его дети правят этой страной, пока мир стоит, Элвьенту никто не тронет. Её можно разрушить только изнутри, и Рри верил в то, что сможет это сделать, Рри уже почти совершил подвиг, но что-то пошло не так.

Он улыбался — так, будто бы не видел революционеров. Будто бы внезапно камни застыли в воздухе и потеряли возможность долететь до его головы, словно не существовало ничего, что могло бы ранить Дарнаэла Тьеррона Первого и его прелестную, кажется, даже беременную супругу.

Ладони сжали поручни крепче.

Камни превратились в пепел. А после первые ряды революции рухнули на колени. Со слепыми взглядами, равнодушно отталкивая от себя прежние идеалы, они все опускались на колени — толпа, вся страна, весь мир, что был под его властью.

И Рри внезапно понял, насколько прекрасен этот мир. Их король не отменил Бога, их король был Богом, их король даровал им просвещение. Он был всем для них — он был всей страной, он превратился в сплошную линию защиты Элвьенты навеки.

Рри не мог бороться. Рри опустился на колени вместе со всеми и радостно улыбался. Потом понял, что только от революционеров требовалось подчинение, а остальные стояли и радостно смотрели на короля, но разве это имело хоть какое-то значение?

Король — вот что главное!