Заключительный аккорд
Шрифт:
«Валяют здесь дурака, — подумал он, — когда нужно сражаться. Жить нужно так, как жили наши предки. Идея колонизации стран Востока огнём и мечом — дело стоящее. Претворив её в жизнь, можно будет оздоровить рейх».
Приехали в Позен. Позади примерно половина пути. Улицы городка выглядели на удивление мирно.
«Неужели нет никакой опасности с воздуха? Где же части ПВО? Это кажется мне опасным».
— Чем занимается наша общая знакомая из Нарбонна, Фрейберг? — спросил Дернберг у своего попутчика.
— Она стала моей женой,
— Великолепно! Примите мои поздравления. А я и не зпал этого.
Проехали Конин. Следующим был населённый пункт Кутно, а затем дорога сворачивала на северо-восток. Переправа через Вислу — и вот они уже в Модлине, где состоялось небольшое служебное совещание. Потом восемь часов езды — и они оказались в Насельске. И сразу же приступили к делу, ради которого проделали столь долгий путь.
— Господин полковник, мы прибыли.
Фон Зальц предложил гостям кофе, коньяк, сигареты.
— Хорошо, что вы так быстро приехали, — начал разговор полковник. — Долго мы его не стали бы держать. Осудили бы военным трибуналом — и сразу же в расход.
— Я попросил бы вас проинформировать меня о том, что вам удалось узнать до нашего приезда.
Зальц достал топографическую карту, какие-то схемы и сделанные им заметки.
Дернберг внимательно выслушал полковника, а потом сказал:
— Всё изложенное здесь вами, господин полковник, представляет несомненный интерес для группы армий «А» и, возможно, в какой-то степени заинтересует Вторую армию и ваш корпус. Однако поймите меня, полковник, нам нужны другие, более интересные сведения. — В глазах Дернберга блеснули насмешливые огоньки.
Начальник штаба корпуса сделал вид, что не заметил этой насмешки.
— А что вы скажете относительно вот этого? — Полковник вынул лист бумаги. — Здесь записаны слова Шпелингера, когда он был в бессознательном состоянии. «Круземарк… генерал Круземарк… Чёрно-бело-красный Круземарк… Трус Круземарк». Это имя вам ни о чём не говорит, штурмбанфюрер?
Дернберг незаметно под столом наступил Фрейбергу на ногу, призывая его тем самым быть особенно внимательным.
— Это имя мне знакомо, но…
— Мы между делом справлялись и установили, что в сухопутных силах имеется всего один-единственный генерал по фамилии Круземарк. Он командир дивизии на Западном фронте. В сорок третьем году он был ещё полковником и находился на Центральном фронте. Затем его назначили командиром дивизии, это уже в период высадки американцев и англичан на побережье Нормандии. — Полковник сделал паузу. — Чёрно-бело-красный Круземарк. Вас это должно заинтересовать, не так ли? От Шнелингера вы больше ничего узнать уже не сможете, так как он расстрелян по приговору военного трибунала.
Штурмбанфюрер вяло кивнул.
— А ведь этот Круземарк обязан был в конце сорок третьего года представить официальный рапорт о дезертирстве. Управлению государственной безопасности, видимо, об этом что-нибудь известно. — Фон Зальц слегка усмехнулся.
— Господин
— Вряд ли…
— Ваши соображения, касающиеся генерала Круземарка, могут быть полезны. — Голос Дернберга звучал сухо.
Фон Зальц изобразил нечто похожее на кивок:
— Если я вас правильно понял, вы собираетесь допрашивать арестованного, задавая ему, так сказать, политические вопросы?
— Можно и так сказать.
— Понятно…
— Надеюсь, мы с вами придерживаемся единого миопия относительно того, господин полковник, что заниматься этим кругом вопросов могут только органы государственной безопасности?
— У нас с вами нет единого мнения, штурмбанфюрер.
— Я получил предписание доставить арестованного в Берлин. — Дернберг положил на стол документ.
Зальц отодвинул документ в сторону.
— Сожалею, но я подчинён командиру корпуса, командующему Второй армией и командующему группой армий.
— Ваши слова следует понимать как отказ передать нам арестованного?
— Вы меня поняли правильно.
Фрейберг покраснел как рак, а Дернберг закусил нижнюю губу и потом продолжал:
— Вы понимаете, господин полковник, что ваш отказ может вам очень дорого стоить?
— За меня можете не беспокоиться. Угроз я нисколько не боюсь. — С этими словами полковник сунул сигарету в рот.
— Можем мы ознакомиться с протоколами допросов?
— В любое время.
— Можем мы допросить Хельгерта здесь, у вас?
— Нет. Этот вопрос решает наше командование, поскольку Хельгерт был захвачен с оружием в руках в нашем районе.
Дернберг растерялся: подобного хода событий он себе даже представить не мог.
— Ну хотя бы увидеть его можно? — спросил он.
— Вы считаете, что сможете его опознать, штурмбапфюрер?
— Я думаю, что… смогу.
— А он вас?
— Тоже. — Дернберг на миг задумался, представив себе, как удивится и испугается Хельгерт. И тут же не без удовольствия подумал о том, что он постарается как можно скорее убрать этого гордеца фон Зальца с его высокого поста. Ильзе Хельгерт в его, Дернберга, постельке, а её бывший — в тюрьме: великолепная ситуация. «Однако самое главное здесь — Круземарк. Не я буду, если мне его на этот раз не удастся пригвоздить».
Между тем полковник фон Зальц приказал привести Хельгерта.
В кабинете воцарилось томительное молчание. Дернберг внимательно разглядывал большую карту, висящую на стене.
— Довольно странные позиции, — произнёс штурмбанфюрер.
— Почему странные? — спросил фон Зальц.
— Если русские перейдут в наступление и потеснят вас, ваши части окажутся прижатыми к реке с обрывистым высоким берегом. Если же наступать будете вы, то русским будет трудно найти на ровной местности укрытие.