Заколдованное озеро

Кузнецова Наталия Александровна

– А вас отпустят?

– Я нашу маму уговорю. Скажу, что нам здесь нечего делать и от того, что мы поедем к тебе, все только выиграют.

– Рома, а как с билетами быть? – спросила Лёшка.

– Билеты на дневной поезд я прямо сейчас закажу, он очень быстро идёт.

Ромка сел за компьютер, и два билета нашлись именно такие, какие требовались. Теперь оставалось дождаться маму.

Лёшка отделила часть веточек от своего замечательного букета и, как только Валерия Михайловна переступила порог квартиры, преподнесла ей цветы.

– Не то багульник? –

обрадовалась она и пропела: «Где-то багульник на сопках цветёт. Кедры вонзаются в небо…» Спасибо, напомнила мою любимую песню и всё, что с ней было связано.

Воспользовавшись хорошим маминым настроением, Ромка подождал, пока она разденется, и сразу перешёл к делу. Уговаривать её, а потом отца пришлось долго, но затея увенчалась успехом – Ромка был хорошим переговорщиком, а папу убедить было легче, чем маму.

– Что они будут тут, что там – нам за ними не уследить, мы же целый день на работе, да и Дарье Кирилловне отказывать неудобно, – сказал он и даже изъявил готовность кормить Лёшкину ворону, как только она прилетит к ним на лоджию. Валерия Михайловна, повздыхав, смирилась, после чего поговорила с Катькиной мамой – своей лучшей подругой, – и та не сразу, но согласилась отдохнуть в Таиланде без дочери.

– Надеюсь на вашу сознательность, – оторвавшись от телефона, сказала Валерия Михайловна детям, – и помните, что вы отвечаете друг за друга и прежде всего за Катю.

– Можно подумать, мы этого не понимаем? – воскликнула Лёшка. – Ведь мы уже выросли из пелёнок!

– Надеюсь, – вздохнула мама.

Сразу после ужина Ромка приступил к сборам и первым делом положил в сумку фотоаппарат – с недавних пор он с ним ни на минуту не расставался.

– Я, Лёшка, – сказал он, – знаешь, чего хочу? Стать знаменитым фотографом, вернее, фотохудожником, и иметь огромный успех.

– Писателем ты уже был, просто художником тоже, и каскадёром, и фильмы хотел снимать, теперь только фотохудожником и осталось, – усмехнулась Лёшка. – Поздно, однако же, ты спохватился: фотографов теперь пруд пруди, гораздо больше, чем тех, кто этим не занимается.

– Нет ничего смешного! Все разную чепуху снимают, чтобы перед друзьями похвастаться, где были, например, и что ели, а я тебе говорю о художественных фотографиях. Тех, которые отображают окружающий мир так, как его видит мастер, творец, а не бездушная камера. Главное, то есть, не что снять, а как. Понятно?

– Что же тут непонятного? Дерзай, творец, я что, против?

– Между прочим, на эту мысль ты сама меня натолкнула со своей вороной. Вспомни, сколько было лайков под вашим фото, и всё благодаря мне, а не её клюву с крыльями и твоим прекрасным глазам. Я его на конкурс послал, и мне ответили, что снимок стоящий. И я вот тогда понял: фотография – это моё.

– Но ведь то фото с вороной таким удачным получилось совершенно случайно. Да ты и сам говорил.

– И вовсе нет. Я и тогда знал, что сделать хороший снимок – это не просто нажать на кнопку. Ну и талант, конечно, необходим, а он ещё и в том состоит, чтобы поймать удачу. Знаешь, порой можно снять каплю росы или одну

травинку – и выйдет чудо. А ещё можно и нужно снимать эпоху. Этим многие занимаются, и я тоже внесу свой вклад.

Лёшка сдвинула брови:

– А это как?

– Начать фотографировать всё, что происходит сейчас и кажется тебе интересным, и так день за днём, а через много лет таким фото цены не будет, и археологам не надо будет раскопки проводить, чтобы узнать, какой была наша жизнь. Понятно?

– Да понятно, понятно, я уже сказала, отстань. Меня больше волнует наша поездка, всё думаю, что нас в Воронеже ждёт.

– А ждут нас там свобода и прекрасная жизнь! Понимаешь ты это, Лёшка? – Ромка вскинул голову, и глаза его засияли.

– Но мы с тобой и тут свободны почти всегда. Мне хочется, чтобы каникулы были интересными и надолго запомнились. И чтобы всё хорошо и спокойно было.

– И с приключениями.

– Вот уж не надо.

– Посмотрим.

Глава II

Приезд

Лёшка ждала отъезда с нетерпением и тревогой, из-за чего очень плохо спала всю ночь: всё думала, что могло случиться с бабушкой Симой и что вообще их ждёт в чужом городе. Планы планами, а действительность может оказаться совсем другой. Устроившись у окна в уютном вагоне, она проводила взглядом уплывший назад перрон с провожавшими их папой и мамой и не замедлила высказать своё беспокойство брату.

– Рома, как думаешь, что там с бабушкой Симой? А вдруг она сильно больна или с ней случилось что-то такое, ну, очень страшное? Она же совсем одна. Никто и не узнает, если… если… ты меня слышишь?

Ромка перестал перебирать снимки на своём фотоаппарате и поднял голову:

– Что ты себя накручиваешь? Чего гадать? Потерпи. Думай о хорошем, приедем и всё узнаем.

Тем не менее Лёшка всю дорогу задавалась этим вопросом, но только молча. По счастью, время в пути пробежало быстрее, чем она ожидала.

Катька встретила их с неописуемой радостью.

– Привет! Родители уже улетели. Обед я для вас разогрела. Раздевайтесь скорей и садитесь за стол.

– Катюшенька, некогда нам сейчас, – обнявшись с подругой, отказалась от еды Лёшка. – Пока мы не узнаем, что с бабушкой Симой, мне и кусочек в горло не полезет.

– Тогда я с вами!

– Нет, оставайся, лечи свой кашель, а то так и будешь дома сидеть и репетиции пропускать.

Оставив у Катьки вещи, брат с сестрой направились по знакомому адресу.

– Только бы с ней было всё хорошо, только бы, – всю дорогу молила Лёшка, торопясь к зелёному домику на старинной улочке, где провела свою долгую жизнь маленькая старушка.

– Форточка открыта – знак добрый, – отметил издали Ромка и припустил ещё быстрей.

По старой памяти Лёшка постучала в старое деревянное окошко возле входной двери, напряжённо ожидая, что вот-вот раздвинутся занавески и покажется доброе лицо бабушки Симы. Но как она ни стучала, старушка не появилась.

Тогда они перешли к другому окну, стали стучать – и опять без толку.