Заколдованный замок
Шрифт:
— Что толку говорить об этом, — повторяла она (на этот раз голос доносился из ниши между двумя столбами). — Мне и в голову не приходило, что такое бывает, — и вот со мной-то оно и случилось!
— Ладно-ладно, — сказал Джеральд (который изо всех сил пытался ее утешить). — Мы чем-нибудь можем тебе помочь, или нам лучше уйти?
— Лучше уйти! — заявил Джимми. — Я чаю хочу!
— Чаю! — разгневался голос. — Ты хочешь уйти домой, и пить свой чай, и совершенно забыть обо мне — и это после того, как
— Знаешь, из всех принцесс, о которых я когда-либо слышал, ты самая бессовестная!.. — начал было свою инвективу Джеральд, но Кэтлин поспешно перебила его.
— Не надо ее ругать, — вступилась она. — Только подумай, как это ужасно — вдруг стать невидимкой!
— Все равно моя тетка не так уж меня и любит, — заговорила невидимая Мейбл. — Она меня даже на ярмарку не взяла только за то, что я забыла убрать на место старые башмаки королевы Елизаветы — я вынула их из стеклянного ящика, чтобы примерить.
— Они тебе подошли? — с живым интересом спросила Кэтлин.
— Совсем не подошли: они такие крошечные, — проворчала Мейбл, — что вообще ни на кого налезть не могут.
— Хочу чаю! — возопил неугомонный Джимми.
— Все-таки, нам, пожалуй, и впрямь пора идти, — сказал Джеральд. — Ведь мы так и так ничем не можем тебе помочь.
— Вам надо все рассказать своей тете, — мягко посоветовала Кэтлин.
— Ни за что! — простонала невидимка. — Ни за что! Возьмите меня с собой! Я оставлю ей записку, что сбежала из дому.
— Вздор какой! Девочки не сбегают из дому.
— Очень даже сбегают, — голос снова доносился откуда-то с пола. — Вот возьму и прокрадусь на корабль, хотя бы зайцем, если там не понадобится… эта, как ее… как называется юнга, если он девочка?
— Ты ни в коем случае не должна так поступать! — строго возразила Кэтлин.
— А что же мне делать?
— В самом деле, — сказал Джеральд, — она и впрямь не знает, что ей делать. Она должна пойти домой вместе с нами, и мы…
— Выпьем чаю! — завопил Джимми, вскакивая.
— Соберем совет и все обдумаем.
— После чая! — настаивал Джимми.
— Но ведь тетя придет и не застанет ее дома.
— Она все равно не увидит меня, даже если я и останусь.
— Пошли же наконец! — потребовал Джимми.
— Но ведь тетя подумает, что с ней что-то случилось.
— А разве со мной ничего не случилось?
— Тогда она обратится в полицию, и тебя будут искать.
— И все равно не найдут, — здраво рассудил Джеральд. — Это будет получше любого переодевания!
— Я совершенно уверена, что тетка предпочтет вовсе не видеть меня, чем застать в таком виде! — заявила Мейбл. — Она этого не переживет. У нее и так бывают мигрени. Я сейчас напишу ей письмо, и мы бросим его в большой почтовый ящик у ворот, когда будем уходить
Джеральд выудил из кармана блокнот с блестящими листочками, на котором надо писать не обычным черным карандашом, а костяным стержнем со свинцовой головкой. Зато этот свинцовый карандашик не берет никакую другую бумагу, кроме таких вот листочков, как в блокноте у Джеральда, и это страшно неудобно, особенно если ты торопишься, а подходящей бумаги нет под рукой. И вот все трое уставились на причудливое зрелище: костяная палочка со свинцовым острием повисла в воздухе под совершенно немыслимым косым углом и быстро задвигалась — точно так же, как двигается любой карандаш, когда им что-либо пишут.
— Можно заглянуть тебе через плечо? — спросила Кэтлин.
Ей никто не ответил. Карандаш продолжал что-то писать.
— Ты не против, если мы это прочтем? — переспросила Кэтлин.
— Да, пожалуйста, — раздался голос невидимки, словно склонившейся над бумагой. — Я же кивнула, ты что, не видела? Ой, я и забыла, что когда я киваю, этого тоже никто не видит!
Карандаш выводил аккуратные округлые буквы на вырванном из блокнота листке. Вот что там было написано:
«Дорогая тетя!
Боюсь, что какое-то время мы не сможем увидеться. Меня удочерила леди, которая проезжала мимо в своей машине, и мы поехали прямо к морю, а там мы вместе сядем на корабль. Преследовать меня бесполезно. Прощай и будь счастлива. Надеюсь, ты хорошо провела время на ярмарке.
— Сплошное вранье, — заявил Джимми.
— Вовсе не вранье, а придумка, — возмутилась Мейбл. — Если я напишу, что стала невидимкой, она уж точно назовет это враньем.
— Ладно, пошли! — не утерпел Джимми. — Поспорить и на ходу можно.
Джеральд сложил бумажку так, как много лет назад научила его складывать записки одна индийская леди, и Мейбл повела их из парка другой, гораздо более короткой дорогой. Видимо, потому и весь путь домой оказался гораздо короче, чем дорога туда.
Пока они сидели в Храме Флоры, на небе начали собираться облака, и едва они успели добраться домой — хорошенько опоздав к чаю, — первые капли дождя уже упали на землю.
Мадемуазель выглянула из окна и вышла отворить им дверь.
— Вы в опоздании, в опоздании! — восклицала она. — Никаких неприятностей, нет? Все было хорошо?
— Мы просим прощения, — сказал Джеральд. — Мы очень долго добирались домой. Я очень надеюсь, что вы еще не начали беспокоиться из-за нас. Я думал только о вас почти всю дорогу домой.
— Раз так, — улыбнулась француженка, — то вы получите их одновременно — и ужин, и чай.
И они уселись за стол.