Заколка от Шанель
Шрифт:
Ни на секунду не забывая, что пенсионеры любят, когда им оказывают уважение, Аркадий вежливо поздоровался и, представившись писателем-биографом, смущенно поведал, что пишет книгу о замечательном танцоре Ахмеде Мансуровиче Камальбекове. Нельзя ли оказать содействие творческому человеку и подсказать, где найти людей, работавших вместе с известным артистом? Может, костюмер его еще не помер или там фотограф, который с Камальбековым по командировкам мотался, до сих пор при дирекции числится?
Старик недоверчиво покосился на самозваного писателя, пожевал сухими губами
– Опоздал ты, мил человек. В начале месяца Фильку-то уволили. Да и то сказать, сам виноват. С лошадью Машкой, безмозглая башка, запил. Вот работу-то и проворонил...
В первый момент доктор Орлов подумал, что ослышался. Он наклонился поближе к окошечку, которое давало возможность общаться доблестному стражу у вертушки с посетителями дирекции, и, повышая голос, переспросил:
– Простите, я не разобрал, как вы сказали – с кем Филька запил?
Дед приподнял фуражку, которой, видимо, очень гордился, пригладил седенький ежик, водрузил головной убор на место и раздраженно обронил:
– Чего орешь? Чай, не глухой я. Раз говорю – с лошадью запил, значит, так оно и есть. Ведь Филька-то, еще когда танцор-лауреат жив был, перед самой Олимпиадой после гастролей ихних, почитай, без малого год пил не просыхая, а потом Эмиль Натанович лечиться его направил и после уже на работу вот сюда, на проходную, пристроил. Так и работали мы с Филимоном в две смены. А в конце того месяца в магазин по соседству паренька ковбоем ряженого с лошадью Машкой на рекламу поставили. И повадился наш Филька в рабочее время в магазине околачиваться, пивко дегустировать. Ну а в начале месяца и вовсе номер отколол. Как ушел с утра с проходной, так больше и не появлялся.
Рассказывая, дед снова переживал события того далекого дня и чувствовал свою незаменимость и важность. Он приосанился, упер сухую, как коряга, руку в коленку и, поблескивая строгими глазами, продолжал:
– Ну что начальству делать? Тут, конечно, вызвали меня. А я-то знаю, где Фильку искать. И пошел я в супермаркет через дорогу. А там стоит тот парень ряженый – грустный-прегрустный. И говорит мне: «Представляете, Карп Захарович, запил ваш Филька с нашей лошадью Машкой. Взяли они ящик служебного пива, для пробы предназначенного, и ушли в неизвестном направлении». Вот так я и остался один на вахте службу нести.
– А что же, у него дома коллегу искать не пробовали? – удивился Аркадий.
– А на что он мне сдался? – вскинул мохнатые брови вахтер. – И то сказать, начальство поняло, что без Фильки-то спокойнее. Я-то человек надежный, не злоупотребляю, не то что некоторые. Так что теперь один на двух ставках работаю.
Хирург-травматолог сделал умильное лицо и как можно ласковее попросил:
– А мне, папаша, Филькин адресочек не дадите?
Дед, польщенный культурным обращением молодого человека, согласно кивнул козырьком фуражки.
– Дам адресок. А чего ж не дать? – важно проговорил он. – Пиши уж, писатель...
Сжимая в кармане вельветового пиджака листочек с адресом бедового фотографа, доктор Орлов
В столь ранний час магазин казался безлюдным и будто вымершим. Среди длинных полок и высоких стеллажей, заставленных всевозможной снедью, бродили только мамочки с колясками, да боязливые старушки топтались у хлебного и молочного отделов.
Аркадий взял бутылку полезного для цвета лица морковного сока и заметил у прилавка с пивом некоторое оживление. Неторопливо подошел поближе и с интересом стал наблюдать, как печального вида парнишка в костюме ковбоя – отделанных кожей штанах, замшевой курточке с бахромой по рукаву и в соответствующей широкополой шляпе, – вяло переругиваясь, раздает пластиковые стаканчики с пивом местным алкоголикам.
Рекламный плакат, прикрепленный над головой промоушнбоя, извещал, что американская компания «Бадвайзер» выпустила новый сорт пива под названием «Банджо-бум» и настоятельно рекомендует посетителям супермаркета «Петрако» отведать дивного напитка нового поколения. Однако на предложение уважаемой пивоваренной компании пока откликнулись лишь арбатские маргиналы.
Затрапезного вида мужички, хлопнув пенистую жидкость янтарного оттенка, тут же требовали налить еще. Парень в ковбойской шляпе держался молодцом и делал вид, что не слышит угроз и оскорблений.
– А вот Машка никогда нам пива не жалела... – обличительно заметил худой верзила в хлопчатобумажных, вытянутых на коленях трениках и в шлепанцах на босу ногу.
– И где она сейчас, твоя Машка? – ядовито поинтересовался ковбой у человека в тренировочных штанах. – Лошадиный костюм свистнула – и поминай как звали. А мне теперь отдувайся. С фирмы проверяющие приедут – что я им скажу?
Компания любителей пива, выслушав гневную отповедь промоутера, обиженно загалдела, а высокий детина в спортивных штанах вдруг ни с того ни с сего дурным голосом затянул:
– Да-ле-ко, дале-ко-о ускакала в поле молодая лоша-адь...
В ответ на песню перепачканный шоколадом ребенок, которого как раз в этот самый момент юная мамочка в прогулочной коляске провозила мимо певуна, сморщился и громко заревел. Секьюрити моментально покинул свой пост у дверей и принялся теснить алкашей на улицу, приговаривая:
– А ну пошли! Нечего тут! Здесь вам не пивная!
И оскорбленные до глубины души рыцари арбатских подворотен, горя возмущением, покинули негостеприимный магазин. Дождавшись, пока за последним митингующим захлопнется стеклянная дверь, Аркадий двинулся к приунывшему пареньку. Образ человека в костюме лошади вызывал в сознании доктора Орлова некие смутные ассоциации, которые, сколько он ни насиловал память, никак не хотели оформиться в отчетливый образ.