Закон Единорога
Шрифт:
– Не скрою, – продолжал Уолрен, – меня давно восхищали то изящество и ловкий расчет, которые вы неоднократно демонстрировали в своих деяниях. Увы, мой принц, я не могу предложить вам ничего, достойного ваших превосходных качеств, но вместе с тем дело, по поводу которого я хотел бы посоветоваться с вами, имеет величайшее значение для нашей страны.
– Необходимо разрушить союз между Францией и империей, – констатировал я.
– О милорд! – с деланным восхищением воскликнул канцлер. – Господь наградил вас недюжинной проницательностью. Поверьте мне, ваше высочество, это дело архиважное. Мы все, весь народ Британии и, конечно
Я подумал, что, кажется, еще не давал согласия на требуемую операцию, но отказываться, похоже, было уже поздно. Варрава мило улыбнулся, завершив беседу со мной фразой:
– Когда во Франции вам потребуется связаться со мной, сделайте это через вашего юного друга.
Произнеся ее, он тут же потерял ко мне всякий интерес, и дальнейшие слова были обращены к герцогу Честеру.
– Дружище Росс, надеюсь, ты не держишь на меня обиду за чересчур резкие слова, сорвавшиеся у меня с языка в пылу спора?
– А, пустое, – махнул рукой Шамберг.
– Вот и славно. Мне было бы очень больно обидеть тебя. Ты же знаешь, что среди всех лордов королевства друга, преданней меня, тебе не сыскать.
– Знаю, – проворчал Росс.
– И то, что все, о чем здесь говорится, делается только для нашей общей пользы, тоже знаешь?
Шамберг только вздохнул.
– Тогда слушай. Король наградил тебя герцогским титулом и мечами коннетабля, но это, увы, отнюдь не означает, что он хоть на миг стал доверять тому, кто недавно стучал копьем в ворота его замка. С этим необходимо бороться. Причем бороться решительно и непрестанно. Будь поближе к королю. Демонстрируй ему свою верность и преданность. Но не перегибай. Тебе ведь тоже вроде бы как следует опасаться короля. Джон знает, что как полководцу цена ему ноль. Даже тот маневр, которым он сбил с толку тебя и вас, мой принц, под Нейвуром, оказывается, присоветовала ему леди Джейн. Его величеству позарез нужен будет военачальник, на которого он мог бы положиться. Ты ему в самый раз.
Шейтмур замолчал, задумчиво поглаживая свои коротко стриженные волосы.
– Неплохо было бы устроить небольшую победоносную войну. Пожалуй, Шотландия для этого будет в самый раз.
– Опять проклятые горы! Черт бы их побрал! – тихо выругался Росс.
– Нет, в горы лезть не стоит. Глупое это занятие – гоняться рыцарям за голоногими дикарями по скалам и ущельям. Шотландцы сами нападут на нас. Я об этом позабочусь.
– И что дальше? – осведомился Шамберг.
– Дальше? Дальше лорд Невилл притащит их за собой в нужное место, где незваных гостей уже будешь ожидать ты. Поверь, ореол защитника Британии от нашествия тебе очень не повредит. Для нашего же дела он решительно необходим.
– А мне-то что делать? – внезапно вмешался Меркадье, дремавший после ухода королевы, положив голову на измазанные руки.
– Тебе? У тебя задачи не менее важные. Слушай внимательно. Если нашему другу мессиру Вальдару удастся расстроить переговоры Франции и империи, а я очень надеюсь, что ему это удастся, то скорее всего боевых действий у тебя не предвидится. Хотя возможно, что Филипп все-таки решится напасть, и, как мне представляется, в таком случае удар будет нанесен в Лангедоке и, очень вероятно, под видом крестового похода. Впрочем, это только предположение. Папа Иннокентий III Лангедоком
– А сам-то Артур здесь зачем? – недовольно бросил Росс.
– Артур? Абсолютно незачем! Но призрак этой высадки должен постоянно тревожить сон короля Джона. Да, и вот еще что.. К вам непременно будут присылаться всяческие лизоблюды: секретари, помощники, слуги, монахи – о каждом вам надлежит незамедлительно сообщать мне. Вот, на сегодня, кажется, и все. Надеюсь, для нас всех этот вечер не станет бесполезной тратой времени. И, как сказано в Экклесиасте: «Что бы ни стала делать твоя рука, делай это со всей мощью».
ГЛАВА 2
А может, и не стоит заходить на этот остров?..
Проснулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо. Видимо, вчера, погруженный в свои мысли, я не заметил, как уснул. Не открывая глаз, я прислушался к своим ощущениям: плеск волн, довольно сильное покачивание корабля и мерные шлепки весел свидетельствовали о том, что эскадра уже вышла в море. – Милорд! – услышал я чей-то испуганный мальчишеский голос. – Проснитесь, милорд, проснитесь ради Бога!
– Ну что еще такое? – недовольно пробормотал я, даже не потрудившись открыть глаза.
– Беда, милорд! Ваш оруженосец сошел с ума!
– Да? – я соизволил открыть глаза и удивленно приподнялся на локте. – И в чем это выражается?
Передо мной стоял вихрастый подросток лет четырнадцати, одетый в блио, со скакуном Меркадье, с абсолютно круглыми от испуга глазами.
«Видимо, кто-то из пажей Эда», – подумал я, натягивая штаны.
– Так что же он натворил? – повторил я свой вопрос.
Парнишка, захлебываясь от возбуждения, затараторил:
– Сначала он прыгал по палубе с двумя деревянными мечами. Потом начал кувыркаться, как обезьяна на ярмарке. Не выпуская мечей из рук! А теперь он стоит на корме на одной ноге и размахивает руками, – мальчишка нервно хихикнул.
– Быстро? – спросил я, затягивая пояс. Парень удивленно осекся.
– Д-да нет, не очень…
– Тогда нормально, – сказал я, успокаивающе кладя руку ему на плечо. – Пойдем посмотрим.
Мы выбрались на палубу. На корме галеры в лучах утреннего солнца эффектно вырисовывалась мускулистая фигура Сэнди, крутившая круги до-ин2. Паж, семеня рядом со мной, ткнул пальцем в Александра и продолжил свой пылкий монолог:
– Вот, видите! Я к нему подхожу, спрашиваю: «Что ты делаешь?» А он стоит, – парнишка понизил голос до шепота. – Глаза закрыты, и под нос себе бормочет… «Я пришел в этот мир с пустыми руками и чистым сердцем. В помыслах моих нет жестокости. Но если дойдет до защиты чести и справедливости, сердце мое будет подобно стали, а руки станут смертельным оружием»…
– Красиво излагает, – прокомментировал я. Мы приблизились к моему оруженосцу. Заметив меня, он принял естественное положение на двух ногах и, выставив перед собой кулаки, поклонился. Мальчишка испуганно шарахнулся за мою спину и принялся бормотать «Отче наш».