Закон фронтира
Шрифт:
На утренней дойке заспанный Гош работал вяло. Но на вечерней проявил усердие и неожиданно почти догнал объездчиков.
— Немного еще подучишься, и обставишь любого из нас, — заверил его Цыган. — И не забывай, что старый опытный цыганский дояр всегда готов с тобой поделиться секретами мастерства. Всего за десять баксов. Молодец, Гошка. Умелые руки… — за последние два слова он запнулся языком и на лице его неожиданно заиграла улыбка совсем другого толка.
— Слушайте, Регуляторы! — повернулся он к объездчикам, переливающим
Большой от неожиданности чуть не уронил ведро.
— Цыган, — сказал он. — Ты не Цыган. Ты Чингачгук. Ты мудр, как Великий Змей.
— Ага, как гадюка, — ехидно поддакнул ему Костя. — А пулю в голову не хочешь?
— За что? — удивился Большой.
— Где ты ее возьмешь, эту скво, так, чтобы без кровопролития? Да с тобой еще и не каждая пойдет…
— Это почему же? — на этот раз Большой даже обиделся. Ведро нехорошо задрожало в его могучей лапе.
— Потому что ты — не-нор-маль-ный! — объяснил Костя.
Большой выразительно сплюнул под ноги и снова занялся молоком.
— Забыл, — признался он. — Каждую ночь девчонки снятся. Какие — непонятно. Но очень хорошие.
— От души соболезную. Нереально это, брат.
— Если правильно себя повести, — сказал Цыган, — можно сойти и за нормального.
— Это на первые десять минут, — помотал головой Костя. — А потом обязательно что-нибудь не то брякнешь, или посмотришь как-нибудь не так…
— За десять минут управиться можно, — мечтательно проворковал Цыган.
— Их всех давно поделили, — сказал Костя. — Держат на коротком поводке. Как ты с ней познакомишься, хотя бы и на десять минут? На квартиру же не зайдешь — братва рога отвинтит. Рынок? Тоже сомнительно. А нас к тому же, с нашими безумными рожами, вся Тула знает.
— Зачем нам Тула? — не унимался Цыган. — К чему нам этот злобный городишко? Надо пошарить по тем местам, где мы еще не успели засветиться. Регуляторы! Даешь экспедицию! Разведку боем! По белым пятнам на карте родины!
— Новомосковск! — оживился Большой. — Заодно упрем трейлер стирального порошка!
— Кровь с простыней отстирывать!!! — взревел Цыган.
— Почему кровь? — не понял Костя.
— Георгий! — потребовал Цыган. — А ну-ка, закати Регуляторам лекцию о женской физиологии! По десять баксов с носа.
— А-а… — Костя слегка порозовел лицом. — По-моему, я об этом что-то помню.
— Я тоже, — признался Большой. — Но мало.
Гош поднялся с низкой скамеечки, на которой до этого сидел, и зачем-то пнул ее сапогом, чуть не опрокинув заодно полное молока ведро. Пестрая корова неодобрительно переступила с ноги на ногу.
— Ты чего? — спросил Цыган. — Я что-то не то сказал?
— Да нет, — соврал Гош. — Так, промелькнуло… Ерунда. Левая передняя, правая задняя, правая передняя, левая задняя… Или наоборот, с правой?…
— Это уже не женская физиология, — заметил Костя. — Так, кто у нас здесь главный по навозу? Опять я?
— В такой последовательности
— Вспомнил что-то, — заговорщически прошептал Цыган объездчикам.
— Про баб.
— Эй, Регуляторы! — крикнул из-за ворот Белый. — Вы там заснули? Помогите мне с этой косилкой, а?! Рук не хватает!
— Между прочим, кого в косилку запряжем? — вспомнил о животрепещущем вопросе Цыган.
— Тебя, — сказал Костя. — Чтобы о бабах поменьше думал.
В дальнем углу коровника Гош рассматривал свои руки. Пальцы дрожали. Не от усталости, нет — от внезапно пришедшей и очень сильно ударившей по нервам догадки, что на одном из них могло сверкать золотом кольцо. И не только у него.
Он понимал, что ему не может, не должно быть так больно от этой мысли. Как складывалась его личная жизнь, он совершенно не представлял. Более того, казалось, что это в каком-то смысле удача — не помнить такого. Но все равно, ему отчего-то стало вдруг нехорошо.
— Подгоняй свой грузовик, — сказал Цыган Большому. Тот презрительно хмыкнул. Гош успел рассказать ему, какая это заслуженная машина — «Дефендер», и даже извиниться за испорченное колесо. Этой запаской, расположенной на капоте, Большой отчего-то страшно гордился. Видимо, ему казалось, что у настоящей машины она должна находиться именно там. Иногда в Большом прорывалось обостренное и довольно своеобразное понимание эстетики. А колесо на капоте действительно сглаживало рубленые черты передка «Лендровера», делая машину чем-то похожей на самого Большого с его слегка оплывшей, но внушительной мускулатурой.
А еще Большой в свободное время любил забраться в какой-нибудь живописный уголок подальше от фермы и немного постоять там, оглядывая пейзаж. Объездчики к нему с расспросами не приставали, странности в поведении людей они вполне разумно полагали отголосками прошлой жизни и попытками что-то вспомнить. Гош поначалу тоже старался не замечать, как Большой смотрит на вещи. Но вскоре не удержался, начал думать и сопоставлять, и ему пришла на ум неожиданная догадка. Конечно, чтобы ее проверить, нужно было выбраться в город и основательно там покопаться. Гош подозревал, чего именно Большому не хватает. И дал себе зарок обязательно достать ему это нечто.
«Дефендер» задним ходом закатился во двор, в него зашвырнули тюк с мясом и бидоны с молоком.
— А мне с вами…? — спросил осторожно Гош.
— И не думай, — помотал головой Цыган. — Нас они еще как-то терпят, а вот ты для них, братишка, хуже керосину. И потом, мы же тебя грохнули, ты что, забыл?
— Это вы поспешили, — заметил Гош. — Сказали бы лучше, что на цепь посадили и занимаетесь моим перевоспитанием… Вы этим враньем на себя же беду накличете. Сунется на ферму какой-нибудь тульский пахан, а тут я гуляю собственной персоной… Он вам покажет, что такое врагов народа укрывать.