Закон Фукусимы
Шрифт:
Виктору промыли рану, заклеили большим водонепроницаемым пластырем, вкололи два укола. Японец не сопротивлялся. Вредный он. То же самое я мог в машине сделать, аптечка имелась. Ладно, фиг с ним. Его тушка, пусть делает с ней что хочет. Или не делает.
Потом нас провели в душевую, где мы зависли на полчаса, смывая с себя глубоко въевшуюся грязь Зоны и просто кайфуя от жестких струй горячей воды – удовольствия для бродяг-сталкеров довольно редкого.
После душа нам, завернутым в простыни, милые японские барышни принесли крепкий чай, и, пока мы хлебали ароматный напиток, маленькими, но крепкими
Когда мы оделись и вышли из предбанника, те же два бойца с автоматами проводили нас в столовую, где уже другие дамы, в белых халатах, но с воинской выправкой, накормили нас умеренно вкусно, хотя и до отвала. Причем не сушами-роллами, от которых непривычный к японским изыскам человек потом будет изрядно страдать в отхожем месте, а вполне европейской пищей, даже с уклоном в русскую кухню. Правда, на мой взгляд, японские блины с медом – это как матрешка-азиат. По функционалу то же самое, но по сути ни фига не аутентично.
А потом нас те же бойцы отвели в арсенал – отдельное здание, совершенно невидимое за плотным забором из колючей проволоки, которой тут, по ходу, не жалели. И арсенал этот мне понравился, несмотря на то, что холодного оружия тут было примерно столько же, сколько и огнестрельного. Причем «холодняк» был представлен не только мечами и ножами-тантоидами различной длины, но и ниндзячьими приблудами типа уже знакомых серпов с цепями, нунчак, копий и заточенных штуковин, которых я раньше вообще ни разу не видел.
Ну, при наличии «Бритвы» мне «холодняк» был не особо интересен, я на стенде с мечами только небольшой засапожный нож-танто выбрал – и направился к огнестрелу, где особо ничего исконно японского не увидел. Зато тут были в изобилии представлены как западные модели, так и российские, что меня порадовало, – всегда приятнее работать со знакомым оружием.
Я сперва было к «калашам» потянулся, но потом покосился на наших сопровождающих, вооруженных «хеклерами» и «глоками», – и передумал. На любые миссии в незнакомые места лучше брать то оружие, к которому сможешь найти патроны. И я как-то сомневался, что в японской зоне найдутся фанаты нашего отечественного огнестрела.
Потому я выбрал автомат «Хеклер и Кох» MP5 и старый, но проверенный временем «Глок 18» с возможностью ведения автоматического огня и специальным обвесом, позволяющим использовать запасной магазин в качестве рукоятки управления огнем. Почему такая комбинация? Все просто – с обеими машинками я работал, достоинства у них перевешивают недостатки, плюс патроны взаимозаменяемы. Потерял или вышло из строя одно – можно использовать другое.
Потом я разгрузку нашел на стенде, напихал в нее российских гранат и запасных магазинов – и в целом остался доволен. Можно было, конечно, и бронекостюм поменять, но меня японские тактические комбезы как-то не впечатлили. Не потому, что плохо, а потому что, пока твой старый шмот не
Японец, кстати, тоже своим мечом не ограничился и, держа меня в поле зрения, затарился огнестрелом так же, как и я. И это правильно, у меня опыт путешествий по разным Зонам побольше будет. К тому же в случае тотального трындеца позаимствовать у напарника полный магазин, подходящий к твоему огнестрелу, – штука бесценная.
А на выходе нам еще и рюкзаки выдали, очень грамотно укомплектованные всем необходимым на три дня существования в условиях повышенной опасности. Вот тут прям молодцы японцы, слов нет.
Видимо, мой восторг по поводу японского гостеприимства был на лице написан, так как Виктор, подойдя поближе, негромко произнес:
– Таракан, которым кормят домашнюю ящерицу, должен быть сытым. Иначе ящерица, съев пустого таракана, останется голодной.
– Умеешь ты настроение приподнять, – буркнул я. – Но аналогию я понял.
Потом был короткий инструктаж, на котором нам выдали нечто вроде продвинутых КПК и ознакомили с картой Зоны. Интересно. Оказывается, после того как рванули энергоблоки, японцы просто отмерили от эпицентра взрывов круг радиусом в тридцать километров и объявили его зоной отчуждения. Примерно половина круга пришлась на море, половина – на сушу, полностью накрыв несколько крупных поселков.
– Неслабо, – хмыкнул я, глядя на карту. – Больше тысячи квадратных километров зараженной земли. Половина Чернобыльской Зоны. А это, как я понимаю, кратчайший путь к реакторам? Шоссе?
Я ткнул пальцем в желтую извилистую линию, пересекающую Зону.
– Господин понимает правильно, – поклонился инструктор, японец в очках и скромном офисном костюме – видимо, ученый невысокого ранга, не то что водитель, который привез нас сюда. – Национальная трасса номер двести восемьдесят восемь.
– А почему морем не пройти? – поинтересовался я. – На берегу, подальше от реакторов, на границе зоны отчуждения загрузиться на катер, проплыть вдоль линии волноломов и высадиться прямо возле цели.
– Не получится, – покачал головой ученый, причем голос его заметно дрогнул. – Возле реакторов со стороны моря наблюдаются нетипичные волны-убийцы, реагирующие на движение. Высота этих волн от пятнадцати до тридцати метров. Наша береговая охрана уже потеряла возле «Фукусимы-1» два катера, также затонуло научное судно – волна просто расколола его пополам.
Я слышал про такие волны, причины возникновения которых до сих пор неизвестны. Посреди совершенно спокойного моря внезапно возникает стена воды высотой с дом, и горе судну, которое окажется на пути такой волны.
– Ясно, поверим на слово, – пробормотал я, пряча КПК в карман разгрузки. – Транспорт не поможет – путь неизвестный, влетим в аномалию какую-нибудь, костей не соберем. Значит, вариантов нет, придется идти пешком через всю Зону.
– Придется, – эхом отозвался Савельев.
Потом нас провели через пропускной пункт кордона, напоминающий маленькую крепость. Негромко загудел скрытый механизм, и толстые металлические ворота немного отъехали в сторону – ровно настолько, чтобы мог пройти один человек.